Люди с чистой совестью

Как ни странно, но при форсировании брода у нас совсем не было потерь. Всего один или два легкораненых. Помогла ли ночная темь, или наш партизанский "бог войны" - полковая пушка, выпустившая всего двадцать - тридцать снарядов, ошеломила врага - никто не знал. Но все хвалили Яшу Михайлика. Ласково глядела пехота на короткорылую пушку.

Черный лес уже за селом. Вот где цель сегодняшней ночи! Но дорога круто заворачивала влево и уходила в долину. Тут еще лежали синие тени. Село от леса было отрезано высокой насыпью с виадуком железнодорожного моста. Он траурной решеткой окаймлял затененную гору. Горизонт казался зубчатым от елей и сосен; словно черно-зеленые башни сказочного замка вырастали перед нами на фоне нежно-розовых перистых облаков.

- Дорога под мостом? Новая морока! - ворчал Базыма. - Кто разведывал?

- Да он не охраняется, - оправдывались разведчики. - Взорвать его надо, раз он попался на нашем пути.

- Взорвать-то взорвать, да сначала и подумать надо! - Войцехович показал на узенькую дорогу. Она вилась под мостом серой гадюкой.

Действительно, всем ясно, что взорванный мост упадет на дорогу и преградит путь нашей колонне. Разведчики смущенно покидали лакомую добычу. Мы с Войцеховичем остались на мосту. Внизу, под нами, словно горный поток, журчал колесами обоз.

Глядя вниз, Войцехович развел руками.

- Первый раз вижу. Ковпаковцы проходят под мостом и не пытаются его "отремонтировать"...

- Да, действительно. Чепуха какая. В этих горах, поди, и тронуть ничего нельзя будет.

- Но ведь это еще не горы, Петрович! Это игрушки. Так, овражек несчастный.

- А иначе не пройдешь.

Войцехович все так же весело продолжал:

- Вспоминается военное слово "дефиле"...

- До сих пор не употреблявшееся нами за ненадобностью, - добавил я.

Войцехович закричал вниз разведчикам:

- Эгей, хлопцы! Привыкать надо. Где кончается насыпь и начинается выемка, обязательно должен быть переезд.

Но те уже и сами догадались и поскакали вдоль пути.

- Есть. Точка. Тут он...

Минеры уже тащили ящики с толом на мост.

Это единственный случай запечатлеть взрыв на пленке, - мосты мы всегда рвали ночью. И я погнал связных по колонне за кинооператором Борисом Вакаром. Он страшно сетовал на меня за то, что я не послал его с четвертым батальоном.

Пока мы возились у моста, солнце уже заглянуло в ущелье. В утреннем небе зажурчала немецкая "стрекоза". Иногда снижаясь и припадая на крыло, "костыль" все ближе и ближе подходил к железной дороге. Сомнений не было. Заметил. Закружил над мостом. Я знал - пройдет полчаса-час, и немецкому генералу положат на стол фотокарту железной дороги и колонны партизан, движущейся по ней. Увидит генерал и минеров, кончающих подготовку к взрыву. Ах, скорее бы! Мы с Борисом Вакаром стояли наготове со своими аппаратами: он - с "аймо", я - с "лейкой". Вот уже подожжен шнур и кубарем скатился вниз с насыпи минер Абрамов. Через десять секунд у коего уха застрекотал киноаппарат Вакара, заглушая ворчание мотора "костыля". Резкий взрыв сотряс горы. В окнах сторожевой будки жалобно заплакали стекла. Взрывная волна дошла до нас и горячим дыханием коснулась моего лица. Дошла она и до немецкой "стрекозы". Хвост легкого самолета подкинуло вверх. Качнув несколько раз крыльями, выравниваясь, летчик дал полный газ.

Я глядел на наших бойцов в колонне. Уже не унылым взглядом, в котором глубоко запрятаны тоска, усталость и вымотанные авиацией нервы, провожали они немецкий самолет. Смех над обалдевшим врагом ободрял их.

Колонна головой своей вползала в Черный лес.

27

Черным лесом, старой заросшей дорогой, заваленной буреломом, по гнилым мосткам двигалась колонна. Сомкнулись ветвями над нею дремучие сосны и грабы, по бокам ласково шелестели листьями орешники и невиданных размеров крапива. А позади глухие удары разрывов и фырканье пулеметов. Это "мессеры" бомбили отдельные замешкавшиеся подводы и группки. Главные силы нам удалось втянуть в лес до их прилета.

Теперь нам сам черт не брат. Пускай там где-то сосредоточиваются полки, пускай в селе Россульна, у самой кромки Черного леса, расположился эсэсовский полк. У нас несколько дней резерва в этом большом лесном массиве. На карте он выглядит зеленым спасительным прямоугольником.

Небо обложили тучи. Полил дождь. Помрачневшая природа служила нам. "Мессеры" еще немного повертелись над лесом и отстали. Лишь на второй день немного прояснилось. Но грязь и роса мешали движению. Все промокли до нитки, и хотя запрещено было разжигать костры, все же отряд отдыхал. Нет передышки лишь разведчикам, - во все стороны разослали их мы с Горкуновым.

Вернулись сначала те группы, задача которых была прощупать лесные деревушки. Они принесли вести о том, что в большинстве сел еще нет войск противника. С нетерпением ждал я разведки из Россульны.

Неужели соврал австрияк? Обидно, если он ловко надул меня, а через меня и командование.