Люди с платформы №5

Но, переведясь сюда, Санджей столкнулся с проблемой другого рода: чем больше он вникал в жизнь своих пациентов, тем тяжелее переживал трагические исходы. На нескольких человек, которых выписывали с доброкачественной опухолью или пятилетним порогом выживаемости, всегда находился кто-то с неизлечимым рецидивом, когда метастазы уже успели распространиться по всему организму. Сюда попадали матери маленьких детей, заметно слабеющие после каждого сеанса химиотерапии. Сначала они теряли волосы, потом брови и ресницы, а далее — чувство юмора и, наконец, надежду.

Врачи-консультанты, с которыми работал Санджей, похоже, привыкли ко всему этому. Они умели отстраняться, называя это механизмом психологической защиты. Да, на службе эти люди имели дело с трагедиями, несправедливостью и разбитыми жизнями, однако в конце смены, сняв белые халаты, спокойно шли пить пиво, забывая обо всех бедах мира. И как только им это удавалось? У Санджея не получалось отстраниться; все стороны его жизни были тесно связаны между собой. Что-то одно всегда переходило в другое, и ему это было не остановить. Он просыпался среди ночи, думая об онкомаркерах в последнем анализе крови мистера Робинсона, а во время обеда вспоминал разбросанные темные полосы на снимке мистера Грина, которому делал позитронно-эмиссионную томографию.

— Благодарю вас, медбрат, — сказала ему миссис Харрисон («Пожалуйста, зовите меня просто Джулией»), когда он накладывал повязку на место биопсии возле левой подмышки. — Думаете, все будет в порядке?

Женщина смотрела на него с надеждой и страхом. Чувствовалось, обе эмоции ведут в ее душе отчаянную схватку за первенство.

Джулия, постарайтесь не волноваться, — произнес Санджей, избегая прямого ответа и роясь в своей ментальной картотеке в поисках подходящих слов. — Из десяти уплотнений в груди девять оказываются доброкачественными. Но вы поступили абсолютно правильно, сразу же обратившись к своему врачу. Всегда лучше подстраховаться.

Сказанное, конечно же, было правдой, но Санджей обратил внимание, какое лицо было у врача, делавшего женщине УЗИ, когда тот проводил измерения темной массы на экране — пугающе большой и неровной. Ничего из этого Джулия не видела, однако Санджей научился замечать легкий прищур глаз и напряжение пальцев, сжимающих компьютерную мышь.

— Знаю-знаю. Просто я беспокоюсь за своих деток. Они еще совсем маленькие. Шесть лет и четыре года. Хотите на них взглянуть? — спросила Джулия, вынимая телефон.

Санджею не хотелось смотреть снимки. Это лишь все усугубит. Ах, если бы ему сейчас удалось сосредоточиться на номерах историй болезни, прогнозах и лечебных планах, а не на осиротевших детях и списках дел, которые нужно успеть сделать, пока живешь, и которые, вполне вероятно, останутся незавершенными.

— С удовольствием посмотрю, — сказал он, тепло улыбнувшись Джулии.

Санджей вежливо повосхищался снимками двух счастливых, благополучных ребятишек (у старшего выпал молочный зуб), даже не подозревавших, что их мир вскоре может разбиться вдребезги, после чего отправил Джулию домой, снабдив женщину абсолютно невыполнимой инструкцией: гнать все мрачные мысли прочь, нагружать себя делами, а через пять дней приехать снова за результатами биопсии.

Санджей нырнул в пустую семейную комнату. Ее еще называли комнатой для по-настоящему скверных новостей. Предполагая благоприятный исход, ты не станешь просить супружескую пару посидеть в семейной комнате. Пройдя к кулеру в углу, он налил себе чашку воды и сел в кресло, окруженный призраками страшных слов вроде «предсмертное состояние», «пронизанный метастазами», «распоряжение об отказе от реанимации» и «протокол лечения на завершающей стадии жизни». Неужели вся здешняя мягкая мебель успела пропитаться потрясением и горем пациентов и их родных? Санджей представил, как из подушек и занавесок выползает тягучая жижа, наполняет помещение и он тонет в этой жиже.

Его рука дрогнула. Вода пролилась на пол. Отставив кружку, Санджей попытался дышать медленно и глубоко. Сердце колотилось, так и норовя выскочить за пределы грудной клетки. Он до боли нажал себе на грудь, словно это могло удержать сердце на месте.

Интересно, что сказали бы Джулия и все пассажиры утреннего поезда, считавшие Санджея героем, узнай они о его подверженности регулярно повторяющимся, изнурительным паническим атакам? Видели бы они, как Санджей прячется в комнате для посетителей, туалетах или кладовке, сгибаясь в три погибели, судорожно обхватив голову руками и ожидая момента, когда вновь сможет нормально дышать.

Много ли пользы от медбрата онкологического отделения, который боится смерти?

Он вновь вспомнил Девушку-из-Поезда. Даже если бы им удалось познакомиться и она согласилась бы встретиться с ним, то очень скоро распознала бы его фальшивый фасад, и это означало бы конец их отношениям.

МАРТА

08:13. Сербитон — Ватерлоо