Люди Смутного времени

В либретто оперы «Минин и Пожарский» Михаила Булгакова встречается загадочный персонаж — «Федька Андронов, боярин». Булгаков ошибся. Федор Иванович Андропов был всего лишь думным дворянином и в тогдашней табели о рангах занимал третье место — после бояр и окольничих.

У этого человека в истории осталась недобрая слава. Вот что пишет о нем энциклопедический словарь: «Гостиной сотни торговый детина; повешен в Москве зато, что примкнул к полякам и, пользуясь властью, грабил и вымогал всех, кого мог». Летописи также характеризуют его довольно скверно: анонимный автор «Новой повести о преславном Российском царстве» называл его «душегубным человекоядным волком», а дьяк Иван Тимофеев — «ересиархом» (обвинение, лежащее, скорее, в идеологической плоскости). И все же Федор Андронов — купец, финансист, дипломат, правитель Москвы — был одним из самых выдающихся деятелей начала XVII века.

Он родился в семье мелкого торговца из Погорелого Городища. Этот небольшой тверской городок (еще в XVI веке носивший гордое имя Держеславль) стоял на пересечении торговых путей, соединяющих Псков и Великие Луки с Москвой, Тверью и Ярославлем.

Главным товаром его отца Ивана Андронова были лапти — товар, пользовавшийся в то время большим спросом. Федор Андронов расширил семейный бизнес: он стал скупать по деревням кожи и перепродавать их скорнякам. Дело оказалось настолько выгодным, что вскоре под его контролем оказалась почти вся торговля кожей в западных районах Руси. Коммерция Федора пошла с еще большим успехом, когда местный воевода порекомендовал молодого предприимчивого купца в качестве помощника членам гостиной сотни — высшего купеческого сословия, занимавшегося торговыми операциями царского двора. При Борисе Годунове Андронов вошел в эту привилегированную корпорацию.

Купец, считающий деньги. Гравюра из синодика XVII в.

Годунов нуждался в энергичных людях. Андронова пригласили в Москву, а затем и вовсе предложили поступить на царскую службу.

Злые языки утверждали, что Федор Иванович добился расположения царя Бориса не знанием торгового дела, а тем, что нашел для мнительного Годунова чернокнижника, умеющего предсказывать будущее. Это, по всей видимости, навет. Правда заключалась в том, что купцы в те времена были не только коммерсантами. Они выполняли различные дипломатические поручения, а нередко по заданию правительства занимались тем, что сегодня мы называем «секретными операциями».

Во время Смуты безначальной

Лжедмитрий I. Гравюра XVII в.

Спокойное течение жизни Андронова вскоре было нарушено появлением самозванца. Федор Иванович одним из первых примкнул к сторонникам «вора», готовившим переворот в столице. Видимо, поэтому, воцарившись в Кремле, Лжедмитрий I оставил за Федором Ивановичем все должности. Среди «торговых мужиков» Москвы Андронов пользовался наибольшим доверием нового государя. В свою очередь молодой купец находил много достоинств в самозванце: тот был прост в обращении, лично, минуя боярскую бюрократию, решал многие дела, пытался бороться с взяточничеством, объявил свободу торговли, разрешил всем желающим выезд за границу…

Лжедмитрий I, именовавший себя «императором», строил планы покорения Крыма. Первым шагом должен был стать поход на Азов — против турок. Но для этого грандиозного предприятия ему нужны были деньги. Федор Андронов предложил казне продавать ценные меха, которые присылали из Сибири в виде дани. «Мягкая рухлядь» в то время ценилась на вес золота. Часть от вырученных денег шла Андронову.

Но недолгому правлению Лжедмитрия I пришел конец. Заговор, организованный князьями Шуйскими, привел к свержению самозванца. Важную роль в перевороте сыграло московское купечество, издавна поддерживавшее Шуйских. А оно не очень благожелательно относилось к «тверскому выскочке» Андронову. Последствия не заставили себя ждать.

Вскоре после того как несколько сот полупьяных жителей московского посада, собравшихся на Красной площади, «выкрикнули» в цари Василия Шуйского, недоброжелатели Андронова инициировали расследование, в ходе которого выяснилось, что купец, ведавший продажей царских мехов, недоплатил в казну. Так ли это было на самом деле или обвинение сфальсифицировали, осталось загадкой.

От сурового приговора Андронова спас новый самозванец. Летом 1608 года отряды Лжедмитрия II подошли к Москве и укрепились в Тушине. В той ситуации Федор Андронов сделал, видимо, единственно правильный выбор: он бежал в Тушинский лагерь, где его приняли с почестями. Во всяком случае, купца гостиной сотни произвели в думные пододьяки и сделали казначеем.

Финансист самозванца