Люди Смутного времени

Удалив соперницу из столицы, Ирина Годунова успокоилась. Но не ее брат. По настоянию Бориса Годунова в марте 1588 года Мария вместе с дочерью Евдокией были сосланы в монастырь, а удельные владения Старицких окончательно отошли казне.

Чем было вызвано это решение, возмутившее многих? Русские летописи храпят молчание, однако все тот же Горсей в своих мемуарах проговаривается: «…В это время составился тайный заговор недовольной знати с целью свергнуть правителя, (разрушить) все его замыслы и могущество. Этот заговор он не посмел разоблачить явно, но усилил свою личную охрану. Был (также) раскрыт заговор с целью отравить молодого князя, третьего сына прежнего царя, Дмитрия, его мать и всех родственников, приверженцев и друзей, содержавшихся под строгим присмотром в отдалённом Угличе». Об этом же сообщает и английский посол Джильс Флетчер: «Младший брат царя, дитя лет шести или семи, содержится в отдаленном месте от Москвы, но (как слышно) жизнь его находится в опасности от покушений тех, которые простирают свои виды на обладание престолом в случае бездетной смерти царя. Кормилица, отведавшая прежде него какого-то кушанья, умерла скоропостижно…»

Известие уникальное. Ибо кому мог быть выгоден заговор, направленный одновременно и против Годунова, и против царевича Дмитрия? Только последней оставшейся в живых представительнице династии Калиты — Марии Владимировне! Видимо, сторонники Старицких начали действовать…

В 1588 году ей оставался один шаг до трона. Но именно этого шага и не позволил ей сделать Годунов.

Бывшая ливонская королева была пострижена в инокини под именем Марфы и стала правителю не опасна (монашеский куколь закрывал для Марии путь к престолу), однако оставалась ее семилетняя дочь Евдокия. Для начала Старицкую разлучили с дочерью. А в марте 1589 года при невыясненных обстоятельствах Евдокия Магнусовна умерла. По Москве ходили слухи о том, что девочка была отравлена но приказу Годунова.

Снова предоставим слово Джильсу Флетчеру: «…тетка теперешнего царя, бывшая замужем за Магнусом, герцогом Голштинским, братом короля Датского, по смерти мужа (была) вызвана в Россию людьми, жаждущими престола более, нежели любящими ее, как оказалось впоследствии, потому что сама она с дочерью… была заключена в монастырь, где дочь в прошедшем году умерла, и, как предполагали, насильственной смертью. Мать пока все еще находится в монастыре, где (как слышно) оплакивает свою участь и проклинает день своего возвращения в Россию, куда была привлечена надеждой на новый брак и другими лестными обещаниями от имени царя».

Два года спустя в Угличе при загадочных обстоятельствах погиб царевич Дмитрий…

А если бы колесо истории повернулось по-другому и происки Годунова не увенчались успехом? Весьма вероятно, что в 1598 году после смерти царя Федора Ивановича Земской собор избрал бы на московский престол Марию Владимировну, точнее — ее мужа. В стране не началась бы Смута. Россия получила бы мирную передышку, в которой отчаянно нуждалась: Мария сделала бы все для установления более тесных отношений с соседними державами. В супруги царевны Евдокии могли пригласить австрийского или датского принца (подобные проекты, как известно, вынашивал Годунов). Возможно, в Россия появилась бы новая династия, и страна со временем смогла бы войти в «братскую семью европейских народов».

Но, увы, история не знает сослагательного наклонения.

Загадки инокини Марфы

Несколько лет Марфа провела в уединенном Богородицком Подсосенском женском монастыре неподалеку от Троицы. Обитель была небольшая: деревянная Успенская церковь, деревянный же храм Воскресения Христова и 30 келий. Немногочисленная «свита» бывшей ливонской королевы ютилась в крестьянских домах.

Казалось бы, конец истории? Однако под занавес неугомонная Мария Владимировна преподнесла историкам еще одну головоломку.

Старицкая скончалась в июне 1597 года. Во всяком случае, на территории Троице-Сергиевой лавры появилось соответствующее надгробие: «Лета 7105 июня 13 дня преставися благоверная королева-инока Марфа Владимировна». Однако затем она каким-то чудом воскресла! Во время Смутного времени, когда польские отряды гетмана Яна Сапоги осадили Троицу, «королева-старица Марфа» благополучно проживала в обители: «Мутит в монастыре, называет вора (Лжедмитрия) братцем, переписывается с ним и с Сапегой», — сообщали монахи в Москву.

Кто же умер в Подсосенках в 1597 году? Не было ли это уловкой, дабы обмануть Бориса Годунова и сохранить жизнь последней из рода Старицких? Или под именем Марфы скрывалась какая-то другая женщина? Загадка…