Люди сорок девятого (СИ)

Линдейл чуть не расхохотался, вдруг ясно увидев все события последних дней в несколько ином свете. Ведь этот ненавистный янки так похож на него самого - он сам выдумал про этого человека слишком многое, просто увидев его болезненную реакцию на воспоминания о войне, и все время бил в больное место, но разве сам он не был поражен тем же недугом? Мысли мелькали пестрым калейдоскопом, ставя массу вопросов, но не успевая дойти до ответов. Закурив от лампового стекла, Джонатан Линдейл откинулся на спинку кресла, втягивая успокаивающие прозрачные кружева дыма. Его глаза пробежали по комнате: взад и вперед. И еще раз: взад и вперед. Он резко выдернул сигару из губ подрагивающими пальцами, снова сунул ее в рот и одной затяжкой сжег до половины. Нарастающее внутреннее беспокойство, вроде бы ничем не вызванное, но мучительное, пожирало его изнутри. Линдейл выдохнул дым и судорожно затянулся опять. Ему казалось, и он никак не в состоянии был избавиться от этого ощущения, что кто-то смотрит на него сзади, хотя шторы были плотно задернуты на закрытых ставнями окнах. Резко встав, Джон вышел из комнаты, пробежал через бар и, нацепив торопливо шубу и шляпу, вышел в мерцающую холодными солнцами бесконечно далеких миров ночь. Луна в размытой мантии морозного ореола стояла высоко - луна для конокрадов; койот тоскливо пел за холмом...

...Ломкие, хрустящие звездочки снега летели из-под копыт вороного, мешаясь с неподвижными светляками, рассеянными по небосклону; черный хвост жеребца стелился над землей, утопая в сверкающей пыли, блестящая черная шкура почти сливалась с холодным бархатом ночи. "Бэкки умерла..." Мозг не справлялся со всем услышанным и понятым, и мысли прыгали с одного на другое. "Морган, Бэкки и я сам... Мы - это не мы, а то, что из нас сделали четыре года сражений и ненависти. Наше будущее уничтожено, наши судьбы надломились в какой-то момент, а мы этого даже не заметили, и война все еще продолжается, одной бумаги с подписями недостаточно, чтобы положить ей конец". По небу быстро бежали рваные тучи, гонимые ветром, который почти не ощущался среди деревьев, в их прорехах мерцала луна. "Миссис Черрингтон... - вспомнил он вдруг. - Она тоже невольно стала жертвой столкновения цивилизаций, протянувшего к ней свои щупальца через столько лет..." Конь захрапел и слегка взбрыкнул, прыгая через поваленное дерево. "Человек с войной в голове подобен блуждающей пуле; никогда не знаешь, на кого он бросится в следующий момент..." Это как звуковая тень... Пушки палят, крики, дым, выстрелы..., а человек стоит на небольшом расстоянии, все предельно четко видит, и вокруг него мертвая тишина. Ты не слышишь войну, но она там. Отойдешь на пару шагов вперед или назад, грохот поглотит тебя.

Ровные участки, откуда ветер сдувал снег, сменялись местами, где конь пробивал себе дорогу, проваливаясь по брюхо. "Война и в особенности ненависть, ее породившая, еще и заразна... Она передается детям, внукам... В менее острой форме, вероятно."

Многие имели иммунитет, например, Алиса, но не Джон и не канзасец. Только не они.