Люди в летней ночи

На другом берегу озера бедный крестьянин смотрит на арендованный им выгон, думая о кормах и засухе. Красивый выгон, где нет иных деревьев, кроме стройных берез и невзрачного можжевельника, попавшего туда случайно, как сорная трава, да так и оставшегося. Выгон находится за маленьким полем этого мужчины, получившего разрешение расчистить его. Туда же является и его жена с непокрытой головой и в прямом чистом хлопчатом платье, которое она сшила сама такого фасона, какой подходит к ее нынешнему положению. Видно, что роды уже близко, но она двигается бодро, занимается по-прежнему всем и не подает виду, что помнит о том напряженном моменте, который ей предстоит.

Корова все еще спит, она до сих пор не поднялась на ноги. Не взглянув на мужа, жена деловито подступила к скотине, присматриваясь к ее морде и туловищу.

— Эта еще даже жвачку не жует, — сказала жена мужу. Он тоже подошел и был как бы немного в растерянности из-за того, что сам ничего поделать с коровой не может, впрочем, как и с ее хозяйкой, если с ними обеими случится в их положении что-нибудь трудное или ненормальное.

— Наверняка ей нужна какая-то помощь… нет, нет, пока еще не ветеринар — я сперва отправлюсь в Телиранту, поговорю с хозяйкой.

— Да в состоянии ли ты добраться туда? — спросил муж.

— А чем плохо мое состояние? — ответила жена.

И вскоре уже Ялмари видел свою Хилью плывущей на стройной коричневой лодке в сторону усадьбы Телиранта, которая картинно, во всех чертах и красках, стоит теперь неподвижным зеркальным отражением в совершенно тихой воде озера, но вниз головой по отношению к настоящей усадьбе. Бедняк Ялмари легко забыл про больную корову и задумчиво смотрел вслед удалявшейся жене.

Очень красивым выдался как раз этот вечер накануне сенокоса. С выпаса был виден и художник — он греб и, как обычно, приглядывался к постройкам и береговым склонам. Его белая с красным днищем лодка прошла так близко от лодки Хильи, что он смог заговорить с женщиной, которая к тому же стала грести немного медленнее. Художник сказал Хилье, что напишет ее кормящей младенца, но она, махнув рукой, ответила, что ничего не выйдет.

Ялмари пошел обратно к своей избенке, где дети продолжали ту же игру, в которую они играли весь этот прекрасный летний день.

7

Они — те двое, кого гребец с озера видел среди полей, за усадьбой Телиранта, — вышли из дому на прогулку вскоре после полудня. Молодая женщина гостила в Телиранте у своих родственников, а ее спутник подружился с нею минувшей зимой в городе, а теперь, летом, разъезжая на машине, завернул сюда, зная, что она тут. По правде говоря, об этом его визите было вроде бы условлено полунамеком, мимоходом еще весной. Подобные разговоры «не всерьез» вполне могут забыться в течение лета. Этот и был забыт, вернее, почти забыт — Хелкой, но не Арвидом. Да и Хелкина забывчивость была, пожалуй, лишь попыткой спрятать поглубже то, что она знала наверняка, поскольку даже не попыталась отвернуться в сторону, чтобы скрыть засверкавшую в глазах шальную радость. Нет, она позволила глазам свободно лучиться, когда первой из всего населения дома — и действительно застигнутая в тот момент врасплох — увидела знакомое авто, сворачивающее с шоссе во двор, сюда, во двор Телиранты.

Для Хелки это лето было добрым и красивым, она жила тут, как и должно жить людям: трудясь себе на радость и не изнуряя душу, и хотя испытывала порой физическую усталость, замечала лишь, что чувствует себя все лучше — и душевно и физически. Тот разговор ни тогда, весной, ни позже не заставил Хелку задуматься, но едва она различила за ветровым стеклом величаво вскинутую знакомую голову, губы и выражение глаз, как в тот же миг инстинктивно приняла его появление, словно заслуженную награду, словно здесь сейчас сработало все новое, что солнце и вызванные им краски, запахи и ощущения накопили в теле и душе, во всем замечательном человеческом существе.

Субботним вечером следовало проявлять сдержанность, однако в глазах и цвете лица проступала струящаяся тихая радость — Хелкин приятель здесь, и это видели все, кто хотел видеть, особенно молодая Сельма, испытывавшая из-за этого почти неловкость. Это заметили также и родители Сельмы, властительные владельцы имения Телиранта, взглянув на которых даже издали кто угодно мог увидеть, что хотя они уже в зрелом возрасте, но годы ничуть не ослабили их крепкого жизнелюбия. И дочери их хотя и исполнилось уже почти двадцать лет, но она, пожалуй, смирнее своих родителей. Они, конечно же, заметили и только делали вид, будто не замечают… Хелка была им близка.

Субботний вечер мог тянуться бесконечно, поскольку в этих краях пора ночной темноты еще не наступила; было светло, и тем, кто сидел на ступеньках крыльца, на качелях во дворе, на перекладинах высоких стремянок, было все видно и тепло, как днем. И старая хозяйка-бабуся находилась на террасе своей половины дома, участвуя в общих посиделках. Она сказала Хелке, когда та уговаривала ее идти спать:

— Ну да, а потом ты заявишься с топотом, как раз когда я только засну.