Люди в летней ночи

Хозяин, тоже подметивший ту тонкость, счел за лучшее продолжить беседу как ни в чем не бывало. Он принялся рассказывать про руины бывшего жилища, которые все еще видны там, в упомянутом Хелкой месте.

— Точно-то не выяснено, но вероятнее всего, там был когда-то хуторок, который позже, при каких-то обстоятельствах объединили с этим имением. А здесь, среди угодий есть другое хозяйство, которое называется Нунна[24], и Хелка теперь владеет им, вернее, тем участком земли. Так что за здоровье барышни Нунны!

Все весело подняли бокалы.

14

Там, на древнем месте поселения, ничего примечательного не было. Но сам по себе участок — невысокий каменистый холм, с которого в одну сторону открывался резко ограниченный горами вид на озеро, — был привлекательным. Из травы выглядывали там какие-то небольшие выступы, и можно было догадаться, что то — остатки бывшего фундамента и подстенные камни. Отдельные очень старые деревья поблизости тоже давали понять, что когда-то человек относился к ним иначе, чем к тем, дальним березкам и елям. Эти древние деревья, знавшие некогда уход, возвышались посреди выросшего тут позже смешанного леса и будто от имени минувших времен приветствовали с важным видом нынешних путников, которые выглядели совершенно иначе, чем те, первые жильцы здесь, выбравшие эти деревья и ухаживавшие за ними.

Старый, ветхий сарай, куда собирали веточный корм для скота, стоял у подножия этого небольшого холма, и у его стен росло несколько луговых цветков: какие-то колокольчики и отливающие фиолетовым метелки вейника, которые никогда не выросли бы в лесу, не будь здесь этого сарая. Был даже только что расцветший кроваво-красный цветок клевера. Барышня Хелка нагнулась, исследуя траву на невысоком склоне.

— Нет, спелой земляники еще не найти.

— Конечно, даже рожь еще не отцвела до конца.

— Неужто?

— Да, я смотрел сегодня утром. Колосья на одну пятую, по крайней мере, еще темные.

Надо же было о чем-то разговаривать, ведь пришли сюда вроде бы по делу.

Когда они отправились в обратный путь, Арвид, поглядывая на Хелку, вспомнил свою последнюю встречу с нею в городе. Было странно, до чего же хорошо ее фигура и выражение лица подходят к здешним полянам и заросшей травой дороге, по которой ездили крайне редко. Он подбирал шаг, стараясь приноровить свою походку к походке спутницы. Здесь, в глубине леса, можно было держаться посвободнее, здесь не было иных наблюдателей, кроме тихо пролетевшей над ними мухоловки. В траве на дороге росла, кажется, ястребинка и какие-то чахлые лютики.

Лишь просека указывала направление дороги, превратившейся просто в заросшую травой землю. Левый локоть Хелки под мышкой у Арвида вдруг напрягся, словно она увидела что-то ужасное. Это заставило Арвида остановиться, и у нее вырвался короткий смешок, будто упало несколько золотых капель, ее рука неожиданно взметнулась из-под его локтя ему на шею, и барышня поцеловала своего спутника в губы. Этот обряд следовало совершить после посещения ими места старинного родового пепелища, возвращались они иными, чем пошли туда. Молодой человек обнял девушку за плечи, сжал, может быть, слишком сильно, посмотрел ей в глаза также, как тогда, после совместного музицирования, и спросил:

— Ты любишь меня?

— А что же еще мне остается? — И радость едва не прорвалась наружу всхлипыванием… Затем внимание ее обратилось на какую-то неприметную веронику, похожую на упавшее в траву бабочкино крыло. Или на голубой глаз, который видел все.

Вскоре они уже входили в калитку изгороди, за которой начинались настоящие пашни и откуда виднелись уже дом и постройки ближние и дальние. Впереди путников, на южной части неба сгущались свинцовые тона, позади можно было угадать появление вечернего золота. Но появления луны придется еще подождать.

Они шли теперь по разные стороны сухой, гулкой, глинистой дороги. И с обеих сторон разнообразие цветов становилось все более богатым. На стороне Арвида — слева по направлению их движения — трава на дороге была лишь кое-где скошена, там было много маленьких, но с широкими листьями побегов осины, а между ними — обилие вероники, звездочек, таволги, подмаренника, различных колокольчиков. Уже готов был зацвести чертополох, роскошный цветок горных склонов. Сам цветок фиолетовый, листья сверху темно-зеленые, снизу почти белые, и если согнешь стебель, то оттуда обильно выступит белый млечный сок. А со стороны Хелки было пшеничное поле, невзрачные колосья как раз набирали силу. Еще там поодиночке стояли лесные купыри, сумевшие под прикрытием этой чащи длинных стеблей сохранить от ветра зонтики с семенами.