Люди войны

— Да, я забыл. Вы, американцы, мировой полицейский. Что же, я боюсь, всему остальному миру такой подход никогда не нравился, капитан Таннер. Ваша политика, возможно, зачастую была и правильна, но вы не единственная страна, имеющая решительных людей на борту военных кораблей. Только смелым покоряются моря, и я один из таких. И этот корабль тоже. Мне не нужно ваше разрешение, чтобы выйти в эти воды. Краснознаменный Тихоокеанский флот будет действовать там, где сочтет нужным.

— Вот как? Это так вы это теперь называете? И куда вы направляетесь, капитан? Намерены укрепить китайцев в этой заварухе с Тайванем?

— Слышали о «СиноПак», мистер Таннер? Вы прекрасно знаете, что мы вынуждены следовать соглашениям, заключенным Россией.

— Как и мы, мистер Карпов, — американец впервые назвал его по имени. — Соединенные Штаты несут обязательства по защите Японии и Тайваня. Но не будем копаться в таких подробностях, верно?

— Полагаю, что нет, — ответил Карпов. — Мы здесь просто затем, чтобы вы знали, что китайцы будут не одни. Вам следует тщательно обдумать свой следующий шаг, капитан. Очень тщательно.

— Черт меня дери, если это не угроза… — Николин прервался. — Это сарказм, товарищ капитан, — прошептал он и продолжил переводить. — Смотрите, Карпов. Мы не разбираемся в дипломатии. Я оставляю это на людей в костюмах и просто выполняю приказы. И это наша задаче решать, что случиться между моими кораблями и вашими. Вы, раски, любили сходиться с нами борт о борт в свое время, но те времена прошли. Ваши корабли ржавели в гаванях последние двадцать лет.

— То же можно сказать и вашей прекрасной леди, капитан, как и о вашем приятеле на востоке, о «Нимице». Он ведь был введен в строй в 1975, или как?

Николин сделал паузу.

— Старый, да удалый, — продолжил он. — И мы немало пошумели в свое время. Дело в том, что мы были здесь еще тогда, когда вы, капитан, пешком под стол ходили. Этим все сказано. Мы все о вас знаем. Я не думаю, что вы когда-либо участвовали в серьезном бою, а я да. Я бил Иракцев, иранцев и афганцев[133]

. Я был молотом нашего правительства достаточно долго. Будете распушать на меня перья, и я заполоню самолетами небо. Это пятая авианосная ударная группа, попрошу отметить слово «ударная». Вам понятен намек, сэр?

— Более чем, капитан. И позвольте сказать кое-что и вас. У вас есть выражение насчет дилеммы быть зажатым между дьяволом и глубокими синим морем, я прав? Вы уже в море. А я дьявол. У меня нет перьев, только красивые толстые копыта, заостренный хвост и два красных рога. Я не тот человек, которое вы можете не воспринимать всерьез, и я не советую вам недооценивать возможности российского флота.

— Вот как? Ну что же, я смотрю ваши учения в прошлом месяце вскружили вам голову. Ладно, Карпов, достаточно этих игр. Я скажу вам прямо и открыто. Я стою у берегов Японии по одной простой причине — мне приказано находиться здесь правительством Соединенных Штатов, и никто другой не будет наступать на мою тень. Останетесь со своими бабушками на севере, и я не стану с вами ссориться. Направитесь на юг и пересечете 43-ю параллель, и я должен будут предположить ваши темные намерения. Узнав об этом, я и сам начну вести себя плохо. Сделаете это, и мои самолеты закроют собой небо и испортят вам утро. Вам это понятно?

Карпову это не понравилось, но он задумался на секунду, и ответил.

— Что-то подсказывает мне, капитан, что небо все равно скоро станет черным, капитан, и не только здесь. Однако вы и я можем кое-что сделать этим утром, если мы хотим продолжать в том же духе. У вас есть свои приказы, у меня свои. Вы здесь, чтобы следить за нами. Я здесь, чтобы сделать за вами. Все просто. Мы поступали так последние восемьдесят лет, и ничего не изменилось. Однако есть закономерность — когда в море выходит столько железа, все может выйти из-под контроля. Итак, позвольте мне быть столь же откровенным с вами. Если я увижу что-то, хотя бы отдаленно напоминающее ударные самолеты в пределах 200 морских миль от моих кораблей, направляющееся в нашу сторону, я вынужден буду предполагать вашу атаку. Вам ясно, капитан? Вы меня поняли? Если хотите, можете полетать вокруг своих кораблей и погонять чаек, это ваше право. Направитесь в мою сторону, и продолжите разговор с ракетами. Я хотел поговорить с вами только затем, чтобы попытаться избежать этого варианта. Еще что-нибудь прежде, чем вы вернемся к утреннему кофе?

Николин долго молчал.

— Он раздумывает, товарищ капитан… — Затем перевел: — Я думаю, мы поняли друг друга, Карпов. Помните о 43-й параллели. Да, я тут погоняю чаек. Это любимое занятие для любого командира авианосца. Но, как я слышал, на севере их довольно мало.

Это был тонкий намек Карпову, что американцы не собирались усиливать напряженность. Обе стороны явно демонстрировали флаг и стоящие за ним мускулы, но оба капитана явно не хотели, чтобы ситуация зашла дальше, чем нужно.