Люди войны

— Я смотрю, по крайней мере, на камбузе все в порядке, — сказал Волков. Карпов слегка улыбнулся, ничего не ответив, однако отметив завуалированный намек с оттенком наглости.

— Должен вам сказать, что мы начали полагать, что корабль был потерян при инциденте, капитан, — сказал Капустин, намазывая хлеб. — Расскажите, что случилось с системами корабля.

— Что же, на самом деле я не уверен в том, что именно случилось на «Орле». По нашей оценке, произошел взрыв. Их капитан доложил, что у них возникла проблема с одной из торпед. По видимому, они установили неправильную боевую часть[38]. Затем произошел взрыв, и очень значительный. Многие из наших систем испытали последствия — радары, сонар, системы связи. Мы пришли к выводу, что, вероятно, это были последствия ядерного взрыва.

- Звучит тревожно, — сказал Капустин. — Что же, мы прочитали ваш рапорт, как и рапорт адмирала Вольского. Хотя и подвергаю сомнение его решение продолжить поход в подобных условиях, я принимаю его. На данный момент.

— Должен уточнить, — сказал Карпов, — что адмирал рассматривал все возможности, и, учитывая политическую обстановку, мы не исключали вариант, что «Орел» был потерян в результате враждебных действий, возможно, со стороны подводной лодки НАТО. Решение было принято после первого совещания старших офицеров.

— Могу я поинтересоваться, кто присутствовал на совещании? — Капустин потянулся к картошке и pierogies с черносливом. Его глаза смотрели на блюдо.

— Адмирал Вольский, я и начальник оперативной части Орлов.

— Однако в настоящий момент Орлова нет на корабле.

— Так точно. Он отправился на корму, чтобы разобраться с ситуацией на вертолетной площадке и погиб при взрыве, когда Ка-40 загорелся.

— Понятно… — Капустин потянулся за Pierogi. — Что же, пока все нормально. Обязательно нужно прикинуть все волчьи ямы, если уж ставите на чернослив[39]

.

- Но только не этом корабле, похоже, — сказал Волков с намеком, достаточным, чтобы Карпов понял, с кем он имеет дело.

— Что же, капитан Волков, — сказал Карпов, указывая рукой на суповую чашку. — Похоже, вам по вкусу okroshka. Есть много вещей, которые следует подавать холодным. Например, маринованные огурцы, картофельный салат «Оливье», хороший бекон Salo, салями, сыр, селедку и икру, и еще кое-что, мое любимое.

— И что же это? — Волков посмотрел ему в глаза.

— Месть, — улыбнулся Карпов. — А также хорошие водку и пиво. — Он взял небольшой бутерброд с сардинами на тонком ржаном хлебе и откусил.

* * *

Мичман Илья Гарин смотрел на монитор испытательного стенда, внимательно следя за потоком показаний. Предварительный осмотр не выявил опасности, и теперь процедура обследования стержня медленно ползла к середине, когда его должен будет сменить Марков. Добрынин находился в помещении ниж, изучая показания электронного микроскопа, проводящего детальный осмотр стержня №25, медленно опускаемого в рабочее положение.

Они работали на низкосортном морском реакторе КЛТ-40, построенном в качестве резервного для плавучей атомной электростанции «Академик Ломоносов», развернутой на Камчатке в 2016 году. Русские решили, что подвижная электростанция будет полезна в данном регионе, а конструкция оказалась настолько надежной, что они создали резервный реактор, используемый в качестве испытательного в Приморском инженерном центре. КЛТ-40 был похож на реактор «Кирова», представляющий собой два небольших водо-водяных реактора, работающие на Уране-234[40]. Некоторые типы реакторов для промышленной выработки энергии имели шестьдесят управляющих стержней, но это был испытательным, и потому был оснащен лишь двенадцатью и вырабатывал меньше энергии.

Добрынин спокойно проводил обычную рутинную процедуру проверки стержня № 25 на предмет любых признаков коррозии или дефектов. Стержень был установлен на испытательном стенде, в центре круга из двенадцати стержней реактора. Таким образом стержень, выступающий в качестве «запасного» в блоке из двадцати четырех стержней в реакторе «Кирова», теперь играл в «младшей лиге», будучи на самом деле стержнем № 13. Данный тестовый реактор производил десять или даже меньше процентов энергии силовой установки «Кирова», что позволяло безопасно изучить его на предмет аномалий в реальных условиях.

Марков подошел со сложенным журналом под мышкой и похлопал Гарина по плечу, занимая свое место у монитора.

— Илья, обед, — сказал он. — Когда закончишь, Добынин хочет сверить результаты.

— Опять графики и таблицы, — сказал Гарин. — А что мы вообще ищем, Марков?

— Не спрашивай. Просто следи за показаниями. Пусть у Добрынина голова болит.

— А она у него болит, — Гарин обернулся через плечо, глядя в длинный коридор за дверью. — Адмирал был здесь с ним все утро.

— Это все чертова инспекция, — сказал Марков. — Говорят, что Капустин ходит там везде в белых перчатках. Опрашивали многих членов экипажа, даже матросов.

— Повезло нам, что мы ничего не знаем, да? — Бодро сказал Гарин. — Что читаешь?

— Просто журнал, — он показал Гарину журнал, открытый на странице со статьей «Британцы вспоминают павших в не достигнутом «Согласии».