Люди земли Русской. Статьи о русской истории

Этому предшествовало присоединение к России в 1853 г. острова Сахалина, фактически никому в то время не принадлежавшего, слабо населенного не имевшими собственного государственного устройства туземцами, что ни в какой мере нельзя назвать агрессией. Айчунский и Пекинский договоры России с Китаем, результатом которых было присоединение левого берега Амура, Уссурийского края и Приморской области, были вполне дружественными соглашениями, что подтверждает вдохновитель этих актов и устроитель края Н. Н. Муравьев-Амурский в письме к канцлеру князю А. М. Горчакову: «Дружба с Китаем не только не нарушена, но скреплена более прежнего», пишет он. В то же время Япония вела явно агрессивную политику по отношению к Китаю, захватив вооруженной силой Формозу в 1895 г., ту самую Формозу, которую теперь США вынуждены защищать, как стратегический плацдарм обороны своей территории.

Революция 1917 г., поддержанная в первом ее периоде западными демократиями и США, нанесла смертельный удар устойчивости мира на Дальнем Востоке. Императорская Россия, защищавшая в течение предшествовавших 70 лет суверенитет Китая и Кореи, полностью утратила свои позиции, и регулятор мира тем самым был приведен к бездействию. Результаты сказались тотчас же. Япония превратила Корею в свою колонию и начала решительное наступление на Китай, что, в свою очередь, ударило по интересам США и Англии, поддерживавшим до того Японию в ее борьбе с Россией.

Исторический рикошет свершился на наших глазах, но он еще не закончен и Соединенным Штатам придется в самом недалеком будущем выдержать еще один отраженный удар того же порядка со стороны коммунистического Китая, набравшегося сил, также вследствие поддержки его теми же США в первые годы по окончании Второй мировой войны.

Исторические рикошеты, очевидно, являются одним из непознанных нами до сих пор законов истории. Их действия выявляются особенно ярко в переживаемый нами период. И пример рикошета на Дальнем Востоке – явление не одиночное. Поддержка западными демократиями, и в особенности США, кремлевских бандитов дала рикошетное отражение в последовавшие за войной годы. Но это до сих пор еще не осознано руководителями мировой политики, продолжающими укреплять красный Кремль уступками и компромиссами, что, несомненно, может лишь усилить ответный удар по ним самим, но ни в какой мере не ослабить и тем более не ликвидировать его. На этот раз каша была заварена президентом Рузвельтом № 2, а кто будет в качестве третьего номера расхлебывать эту кашу, еще неизвестно; Эйзенхауэр, судя по его действиям, к этому не склонен.

В каком именно пункте земного шара скрыт главный узел достигших необычайного напряжения международных отношений, определить в настоящее время невозможно. Но обзор, как западного, так и восточного театров пока холодной войны, но ежесекундно угрожающей превратиться в горячую, безоговорочно подтверждает, что с утратой Императорской России международный оркестр утратил и капельмейстера симфонии мира. Возврат к нарушенной гармонии международных отношений на всем земном шаре возможен только при возрождении того, против чего тайно и явно боролись демократические силы западного мира – Самодержавной Российской Империи.

«Знамя России»,

Нью-Йорк, 17 апреля 1955 г.,

№ 124, с. 8–9.

Царь и рабочие

Одним из значительных актов царствования Императора Николая II был закон 1897 г., нормировавший взаимоотношения рабочих и работодателей. Наша «прогрессивная» историография замолчала эту реформу, а между тем она говорит о многом, т. к. именно ею было начато трагически закончившееся царствование. Этим законом рабочий день был ограничен в пределах рабочего законодательства большинства европейских государств того времени. Запрещалась работа в воскресенье и еще в 17 праздничных дней в году. Количество сверхурочных работ ограничивалось 120-ю часами в год, причем эти работы могли вестись только по взаимному соглашению, но не по принуждению. Все эти мероприятия подлежали контролю фабричной инспекции. Этим законом труд русского рабочего был введен в нормы западных государств, что было достигнуто без борьбы, но исключительно по воле Венценосца.