Людовик XI. Ремесло короля

Когда с Лигой общественного блага было покончено, герцог Бретонский и его ближайшие советники не смирились и продолжали интриговать, заключать союзы. Король явно опасался бретонцев. Состоявшие в союзе с его братом Карлом во время нормандских походов, а потом его правления в Гиени, они после его смерти приняли к себе и осыпали благодеяниями нескольких высших чиновников, которых Людовик хотел арестовать. Так что даже через двадцать и более лет после Монлери их все еще держали на подозрении. Летом 1477 года, когда можно было опасаться нападения со стороны бургундцев или англичан, король приказал укрепить стены городов на севере и востоке королевства. Узнав, что в Реймсе не было предпринято ничего серьезного, он тотчас настрочил письмо горожанам и крестьянам, чтобы выразить им свое неудовольствие и потребовать принятия неотложных мер. В беспорядке и саботаже он обвинял бретонцев, которые, переметнувшись на сторону врага, надеялись оставить город без защиты: «Вам ведомо об изменах, бунтах и злодеяниях, учиненных герцогом и иже с ним». Главная вина была возложена на архиепископа Пьера де Ла-валя, бретонца, бросившего в тюрьму Раулена Кошинара со товарищи, которым было поручено надзирать за проведением работ. Людовик приказал тотчас освободить узников, отремонтировать и надстроить стены и отныне не принимать ни на какую должность ни одного человека из свиты архиепископа и вообще ни одного бретонца. Все эти люди должны быть отстранены от должностей и отправлены восвояси. Что же до Пьера де Лаваля, пусть припомнит свои прежние прегрешения: «Вам должно быть довольно мятежа, поднятого вами, когда мы получили корону», только попробуйте продолжать в том же духе — вы дорого за это заплатите.

Во время бургундских войн начиная с 1477 года — в основном это были осады — командиры гарнизонов в городах на Сомме и к северу от нее часто набирали рабочих в Бретани, чтобы восстановить обветшавшие стены и углубить рвы. К бретонцам относились плохо, думая, что они в сговоре с врагом и в любую минуту готовы к измене. Некоторые отказывались работать и изгонялись без пощады. Другие целыми артелями сами покидали город, вызывая еще больше сомнений в своей верности и порядочности. Ходили слухи, что бретонцы опасны и что с них глаз нельзя спускать, чтобы они не сообщили бургундцам о состоянии оборонительных сооружений. По многовековому опыту было известно, что хорошо укрепленный и бдительно охраняемый город может быть взят, только если его сдадут люди, которые сообщают точные сведения врагу, направляют его во время приступа и даже открывают ему ворота. Поэтому единственно из-за присутствия рабочих-бретонцев города, защищаемые королевскими войсками, переживали тяжелые дни, а их жители были просто одержимы мыслью о заговоре.

26 октября 1477 года Оливье де Куайаман написал королю из Арраса о том, что получил известие о попытке захватить город «посредством мин, заложенных перед большим рынком и замком», велел обыскать все рвы и простукать стены в поисках этих мин. Он также приказал осмотреть погреба этого рынка и все пустоты под ним и даже за городской чертой. Найти он ничего не нашел, но принял решение еще больше усилить охрану, еще чуть-чуть углубить рвы, а солдат развести по гарнизонам. Больше всего его тревожило то, что в городе есть много людей, состоящих в сговоре с заговорщиками-подрывниками. «По оной причине я велел изгнать из города большое число бретонских копейщиков». В глазах короля, это не было паникерством или избытком усердия. Он знал, что бретонские пикейщики или землекопы могли дезертировать с намерением оповестить врага, а потому отдавал четкие, настойчиво повторяемые приказания. Пусть жители Сен-Кантена и Арраса бдительно охраняют ворота своего города, ибо множество землекопов, «коих мы повелели привести из Бретани, уходят и пропадают день за днем, один за другим, сменив платье», с полученными деньгами и «не отработав по специальности». Арестовывайте покидающих город и допрашивайте всех, кто говорит по-бретонски. И остерегайтесь людей, в чьей лояльности вы не уверены, бретонцев или бургундцев: «Присматривайте за женами, приходящими к узникам, и прочими вестниками, дабы ничто от вас не укрылось».

4. Доносы и опалы

В такой атмосфере подозрительности, когда каждый был готов поверить в худшее, люди, до сих пор считавшиеся безупречными и верными, пали жертвами гнусных заговоров, составленных завистниками, возжелавшими их должностей и имущества. Усердию доносчиков не было границ, и король не мог оставаться безучастным. Ему приходилось их выслушивать, потом проводить расследование, и зачастую он уступал фаворитам, засыпавшим его мольбами. Поэтому его правление было на всем своем протяжении отмечено внезапными опалами, в результате которых верные слуги были брошены в тюрьму, на волю судей — вернее, комиссаров, которым было приказано не затягивать дело.