— Если принц, — заявил канцлер, — виновен в преступлении, содеянном в Испании, то там и следует его судить; но, если он невиновен в отношении французской короны, то его нельзя преследовать во Французском королевстве, которое является его естественным убежищем.
Вследствие этого замечания судебное разбирательство было прекращено.
Так что Людовик XIV, который некогда везде побеждал, теперь повсюду терпел поражения. Даже герцог Вандомский, этот последний из победителей, терпел неудачи во Фландрии. После небольшой стычки, которая происходила на берегах Шельды и в ходе которой Вандом намеревался взять в плен Мальборо, но пленил лишь Кадогана, его любимца, он впал в обычную свою лень и наблюдал из занимаемых им крепостей, как неприятель разгуливает по Фландрии и захватывал любые города, какие приходились ему по вкусу.
Именно тогда Людовик XIV вступил в самый бедственный период своего царствования. Во Франции ощущался недостаток во всем, особенно в деньгах, и к числу не самых последних унижений, которым подвергался великий король, следует отнести и то, что он сделался чичероне для еврея Самюэля Бернара, прогуливая его по замку и парку Версаля с тем, чтобы выпросить у этого богатого откупщика несколько жалких миллионов.
Уже давно Людовик XIV пытался вступить в переговоры со своими врагами. После поражений при Бленхейме, Рамильи и Турине он предложил уступить эрцгерцогу корону Испании и владения в Новом свете, поставив условием, что Неаполитанское королевство, Сицилия, испанские владения в Италии, равно как и Сардиния, останутся за королем Филиппом V. После разгромов в 1707 и 1708 годах Людовик XIV возобновил те же самые предложения и выразил готовность уступить сверх того Милан и порты Тосканы, Миланскую область, Испанские Нидерланды, а также острова и континентальные владения в Америке, удержав за собой лишь Неаполь, Сицилию и Сардинию и дав при этом понять, что он не придает большего значения этому последнему владению. Затем, желая склонить голландцев к посредничеству, он предложил отдать в залог четыре крепости, возвратить Страсбург и Брайзах, отказаться от суверенитета над Эльзасом, оставив за собой лишь управление этой областью, снести все свои крепости от Базеля до Филипсбурга, засыпать порт в Дюнкерке и уступить Соединенным провинциям Лилль, Турне, Менен, Ипр, Конде, Фюрн и Мобёж. Но это еще не все: французские полномочные представители дошли до того, что пообещали, что если Филипп V не согласится по своей воле оставить Испанию, то Людовик XIV предоставит деньги, необходимые для оплаты войска, которое свергнет Филиппа V с трона. Но, поскольку в то самое время, когда король делал это предложение, союзники взяли Дуэ и Бетюн, а немецкий генерал Гвидо фон Штаремберг одержал над войсками Филиппа V победу при Сарагосе, от Людовика XIV потребовали в качестве предварительного условия мира, которого он теперь домогался, чтобы он сам изгнал своего внука из Испании, причем сделал это силой оружия.
Узнав об этом требовании, старый король поднял голову и воскликнул:
— Если уж непременно надо воевать, то я предпочту скорее воевать со своими врагами, чем со своими детьми!
Но если Людовик XIV и отказывался идти войной на Филиппа V, то поддерживать его дальше он уже не мог. Чтобы оказать противодействие врагу в Савойе, на Рейне и особенно во Фландрии, ему пришлось вывести из Испании три четверти войск, которые он там держал.
И вот тогда, видя, как французские войска оставляют Испанию, совет короля Филиппа V попросил Людовика XIV прислать ему, по крайней мере, полководца. Этим полководцем стал герцог Вандомский, который после неудачной кампании во Фландрии удалился в свой замок Ане.
LI. 1711 — 1713