Людовик XV и его двор. Часть вторая

Это были совсем не те люди, какие требовались для того, чтобы бороться с человеком такого масштаба, как король Фридрих; но маршал Саксонский уже умер, маршал фон Лёвендаль тоже умер, г-н де Бель-Иль был стар и к тому же состоял в дружбе с Фридрихом Великим, а герцог де Ришелье, только что взявший Маон, захватил его так, как он захватывал все, то есть напав на него врасплох; он обладал храбростью, позволявшей совершить блистательную атаку, а не хладнокровным умом, способным наметить план кампании. Это был командир мушкетерского полка, а не главнокомандующий армией. Однако приходилось довольствоваться тем, что имелось.

Со своей стороны австрийская армия, с которой мы намеревались согласовывать наши передвижения, и русская армия, которая, вступая в кампанию, должна была принимать во внимание наши действия, тоже не имели полководцев, наделенных выдающимися способностями и достойных того, чтобы можно было не рассуждая уступить им руководство кампанией. Принца Евгения уже не было в живых, а Пикколомини сменил фельдмаршал Даун, выслужившийся в офицеры из рядовых. Таким образом немецкая военная школа пришла на смену савойской школе.

Впрочем, эта армия была посредственной, хотя она и приобрела громкую славу в войне против турок, и перворазрядными войсками в ней считались лишь венгерские гренадеры, богемская пехота, кроаты, гусары и пандуры, то есть все те, что не были австрийскими.

Русская армия численностью в восемьдесят тысяч человек выступила в поход под командованием фельдмаршала графа Апраксина, который свои первые кампании против турок проделал под началом фельдмаршала Миниха, того самого, кто на наших глазах осаждал Данциг.

Русская армия, созданная Петром I была в ту эпоху тем же, чем она является еще и сегодня, то есть бесстрастной машиной, на которую умелый машинист всегда может рассчитывать, которая движется вперед и отступает назад лишь по приказу своих командиров и которую можно уничтожить, но нельзя победить.

«Русского солдата мало убить, чтобы он упал, — говорил Наполеон, — его нужно еще толкнуть».

Что же касается Саксонии, то она, как мы говорили, имела армию в тридцать пять тысяч человек, но эти тридцать пять тысяч человек, как мы тоже говорили, в самом начале кампании были окружены, рассеяны и обезоружены. Таким образом авангард коалиции исчез, оставив в руках Фридриха все течение Эльбы, где он мог действовать по своему желанию, и превосходнейшие стратегические позиции — Пирну, Дрезден и Лейпциг.

Швеция, со своей стороны, обнародовала манифест, в котором было объявлено, что в качестве гаранта Вестфальского договора она не может воздержаться от ввода своих войск во владения короля Пруссии и в округ герцогства Померания, дабы отомстить за нарушение государственного устройства Империи и принудить этого государя дать требуемое удовлетворение.

В итоге, благодаря посланным ему субсидиям в два миллиона, шведский король привел в готовность тридцатитысячное войско, которому предстояло действовать в Померании; это было превосходное старое войско, еще сохранившее традиции Густава Адольфа и Карла XII.

Таким образом, Фридрих увидел, что против него и его восьмидесятитысячного войска идут сто восемьдесят тысяч французов, разделенных на три армии: Ганноверскую, наступавшую прямо на английские континентальные владения; Вестфальскую, угрожавшую Пруссии с фланга, и Силезскую, которой предстояло действовать совместно с австрийцами против Силезии и Саксонии; восемьдесят тысяч отборных русских солдат, которые должны были напасть на него с севера и во фланг; сто сорок тысяч австрийцев и тридцать тысяч шведов, то есть всего четыреста тридцать тысяч человек.

Но все кругом были настолько заранее уверены в том, что Фридрих со своим гением и своим войском, так хорошо приученным к принятой в его роду тактике, сможет не только сопротивляться врагам, но и победить их, что Вольтер написал ему в октябре 1757 года следующее письмо, исходившее от довольно плохого француза, что правда, то правда, но вместе с тем от хорошего пророка: