Людозвери (СИ)

— Да какие там прогнозы, — тяжело вздохнула женщина, — Они все, как один, удивлялись, что мальчик мой вообще живой был все эти годы.

— А как проявлялась у него это расстройство, ну с хлебом? — продолжал опрос стажер.

— У него аппетит плохой был, с рождения вообще Богдашу через зонд кормили долгое время, — начала Виола, — Потом есть потихоньку начал самостоятельно, — она вновь протерла глаза, — Только не всю пищу его желудок принимал, — Виола тревожным взглядом глядела на Олега, — Рвало ребенка от многих продуктов, ну я как-то приноровилась, давала ему хлебушек с водичкой, кашица такая получалась….- она замолкла на мгновение, — Потом, когда подрос, ел Богдаша уже все подряд, немного но ел, а вот хлеба, если его не остановить, мог съесть очень много.

— То есть, то, что из-за хлеба он мог умереть, и это понимали все? — уточнил стажер,

— Сухой хлеб застревал у него в горле, его рвало потом сильно, все, обычно, обходилось благополучно, — закончила Виола, вновь закрыв лицо глазами.

Без гордости

Виола молча вышла из учительской. Идя по длинному коридору, она, буквально столкнулась с Тимуром, парень шел, как всегда, низко наклонив голову.

— Тимур? — рассеянно спросила Виола, она несколько раз общалась с его матерью Тамарой, знала она и Тимура. Парень вскинул голову, распахнув кудри-шторки и предельно сосредоточенно и одновременно, как-то всполошено, уставился на молодую женщину.

— Что ты, Тимур? — Виола взяла его за руку. Парень молчал, даже эхом не отзываясь по своему обыкновению.

— У тебя синяк под глазом, — продолжала Виола, — Мама знает?

Тимур с силой вырвал свою руку, взволнованно озираясь по сторонам, твари, снова мерзкие твари выползали из своих нор. Парень кинулся на них, размахивая руками и ногами, он метался по коридору, падал, вставал и снова падал, пытаясь настигнуть злобную нечисть.

Виола с нескрываемым ужасом наблюдала за его манипуляциями, она стояла, максимально вжавшись в стену.

— Перестань, — громко прокричала женщина, — Немедленно прекрати!

Но Тимур не слышал ее, он двигался в каком-то адском танце, ловко и грациозно управляя своим гибким телом.

— Ненормальный, — прокричала Виола и выбежала через заднюю дверь из здания школы.

Выйдя через ворота со двора школы, Виола торопливо, не оглядываясь, быстро пошла по дорожке к автобусной остановке. Ей хотелось, как можно скорее, покинуть не только здание интерната, но и всю округу. На автобусной остановке стояло несколько человек, Виола потопталась рядом с ними несколько минут, потом, оглянувшись на здание школы, где она в последний раз видела своего сына живым, быстрым шагом пошла прочь. С каждым шагом все больше ускоряясь, она побежала по дороге. Редкие легковушки, попадающиеся ей на пути, с удивлением объезжали молодую женщину, водители оглядывались, вертели пальцем у виска и ехали дальше.

Виола, после всех этих дней горя, обрушившегося на нее, впервые почувствовала себя свободной, свободной от своего ребенка, которого и любила, и ненавидела одновременно все годы, пока он был жив.

— У меня будут дети, красивые, умные дети! — твердила, как мантру, женщина,

— И мне не придется больше рыдать, от бессилия своего и врачей, по ночам в подушку! — Виола остановилась, немного перевела дух и все же обернулась на здание интерната, детская обитель, окруженная вековыми деревьями, недобро глядела на молодую женщину.

Придя домой, молодая женщина, наскоро покидав вещи в сумку, собралась к Федору. — Мы любим друг друга, у нас будут здоровые дети, — твердила она непрестанно.

Вскоре подъехало такси, таксист, молодой парень, узнал пассажирку, которую совсем недавно он вез на вокзал.

— Опять на море? — весело спросил он,

— В Туапсе, к родителям мужа, — ответила Виола, укладывая сумку на сидение рядом.

— К свекрам, значит? — таксист резко крутанул руль, выезжая из проулка.

— Да, у них большой дом у самого моря, — добавила пассажирка.

— Деньгу гребут небось лопатой? — снова спросил парень, Виола в ответ только улыбнулась,

— Ну так и вы туда перебирайтесь, — продолжал беседу таксист, — Красота ведь, море!

— Да, теперь буду жить там, — Виола опять улыбнулась, — Все решено уже. — добавила она, замолчав. Она вспомнила, как собиралась поехать в Туапсе с Богдашей, думая, что морской климат пойдет ему на пользу. Виола отвернулась к окну, за стеклом бежали деревья и какие-то чахлые кустики на фоне голубого неба, голубого, как глаза ее сына.

Таксист поворачивался несколько раз, пытаясь вновь разговорить симпатичную пассажирку, но Виола, молча сидела на заднем сидении, прислонившись лбом к холодному стеклу автомобиля.

На вокзале, уже в Туапсе, Виола хотела позвонить Федору, они не разговаривали после той их последней встречи, но потом решила ехать к нему домой без предупреждения.

Мария и Никифор пили чай на террасе с видом на море, когда к дому подошла Виола.

— Здравствуйте, — Виола вежливо заулыбалась,

— Здравствуйте, — Мария встала из-за стола и подошла к забору.

— Я вот приехала, — Виола снова улыбнулась, — Федор дома?

— Федор? — переспросила хозяйка, — На работе он,