Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света

Первый план здания был сделан еще в 1868 году, а уже в 1869-м Людвиг начал перестройку охотничьего домика отца согласно собственным вкусам и планам. Новый деревянный домик получил название Королевская вилла. В 1870–1871 годах к основному зданию было пристроено два крыла и почти закончена спальня — связующее звено всего проекта. Тогда дворец был переименован в Альпийскую хижину.

Итак, начиная с 1867 года Людвиг II перешел от мечтаний к их практическому воплощению. Он одновременно подготавливал себе «убежища от жизни» и все ещё предпринимал последние, можно сказать, безнадежные попытки окончательно не проиграть на «духовном фронте»: Вагнер вновь был вызван в Баварию.

Свой 55-летний юбилей композитор отпраздновал в присутствии Людвига II, отношения с которым были восстановлены. На королевском пароходе «Тристан» они вместе совершили поездку по Штарнбергскому озеру, а затем остановились на Острове роз, с которым у Людвига были связаны самые романтические воспоминания его жизни. Там был дан праздничный обед для избранных гостей.

Но Вагнер был приглашен в Мюнхен не только ради празднования его юбилея: на сцене Мюнхенского королевского придворного и национального театра готовилась премьера его новой оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры», и король выразил желание, чтобы автор присутствовал на спектакле сам. На этот раз Вагнер вступил в баварскую столицу не как изгнанник, а как триумфатор. Сами мюнхенцы, которые еще совсем недавно угрожали чуть ли не революцией, если «злой гений короля» немедленно не покинет их город, теперь восторженно рукоплескали «светлому гению немецкой музыки». И всё же это была не та окончательная победа над пошлостью, косностью и дурным вкусом публики, о которой мечтали Людвиг и Вагнер, не рождение нового человека, а лишь отражение общего подъема национального самосознания в преддверии объединения Германии во Второй рейх, победа не духовная, а политическая. И если Вагнер после долгих лет гонений и унижений первое время был действительно опьянен столь явными выражениями восторга публики, то Людвиг своим тонким чутьем уже давно понял бесполезность борьбы за человеческие души. Его неизбежное постепенное охлаждение к Вагнеру было на самом деле разочарованием в возможности победы их общего дела. Это доказывает, что король видел в Вагнере не столько человека, сколько (и в первую очередь)

проводника своих собственных духовных идеалов.

Наконец, после долгих репетиций, 21 июня 1868 года в Мюнхенском королевском придворном и национальном театре с заслуженным триумфом прошла премьера «Нюрнбергских мейстерзингеров». «Вчерашний спектакль был величественным торжеством, которое, вероятно, никогда больше не повторится. Всё время я должен был сидеть рядом с королем, в его ложе, и оттуда отвечать на овации публики. Никогда и нигде никто не видел ничего подобного»^{91}

, — вспоминал Вагнер. Мюнхенская публика приветствовала автора стоя, единодушно выказывая ему свое расположение. Король пожелал, чтобы и последующие премьеры проходили исключительно на сцене Мюнхенского королевского придворного и национального театра. У Вагнера было на сей счет собственное мнение, но он не стал раньше времени его высказывать и, вполне удовлетворенный успехом, вернулся в Швейцарию. Он вновь возжелал тихой семейной идиллии. Козима не заставила себя долго ждать — приехала в Трибшен, откуда написала Людвигу II о состоянии здоровья «любимого Рихарда»: «Он хорошо себя чувствует в Трибшене и вносит правку в биографию»^{92}. Напомним, что автобиографию Вагнер начал писать по просьбе Людвига II и судьба этого произведения очень интересовала короля.

С отъездом Вагнера Людвиг целиком погрузился в проблемы строительства Нойшванштайна и Линдерхофа и почти на год оставил композитора в покое.

Лишь к лету 1869-го «трибшеновская идиллия» Вагнера была нарушена волнениями, связанными с желанием Людвига II непременно поставить в Мюнхене первую часть тетралогии «Кольцо нибелунга» — «Золото Рейна». И немедленно! Вагнер был категорически против, чтобы какая-либо из четырех драм ставилась отдельно от всего «Кольца». Но король, которому Вагнер в свое время продал права на свое произведение, настаивал на постановке и не собирался ждать неопределенное время. Ведь тетралогия к тому времени еще не была закончена (Вагнер лишь начал работу над ее последней частью «Сумерки богов»), да и постановка «Кольца нибелунга» целиком в условиях Мюнхенского королевского придворного и национального театра была невозможна.