Людвиг II

Сходство № 2. По свидетельствам современников, Рудольф обладал глубоким интеллектом и отменным художественным вкусом. Он всячески покровительствовал различным искусствам и наукам, не жалея на это никаких средств. Так, например, мало кому известно, что одной из первых в Европе кунсткамер — музей самых разнообразных необычных предметов — была вовсе не кунсткамера Петра I, а кунсткамера Рудольфа II (самая первая европейская кунсткамера принадлежала Альбрехту V Виттельсбаху, о котором речь пойдет в первой главе настоящего издания). Кроме того, всю свою жизнь Рудольф собирал произведения искусства: знаменитая «Рудольфова галерея», находившаяся в свое время в среднем крыле Пражского Града, отличалась великолепным собранием живописи и скульптуры. Выдающийся датский ученый Тихо Браге выполнял для императора астрологические расчеты, а его знаменитый ученик Иоганн Кеплер рассчитал на основе наблюдений своего учителя планетные таблицы, изданные в 1627 году и названные в честь венценосного покровителя Рудольфинскими (лат. Tabulae Rudolphinae); эти таблицы долгое время служили астрологам и астрономам для вычисления положений планет. Что же касается Людвига II, то еще его дед Людвиг I мечтал превратить Мюнхен в «культурную столицу» Европы. Архитекторы, скульпторы и художники были самыми желанными гостями при баварском дворе. Так было во времена Людвига I; так продолжалось и в царствование Людвига II. Не говоря уже о том, что, начиная строить собственные замки, король непосредственно привлек к их созданию многих выдающихся мастеров.

Сходство № 3. Говоря о признании магии и оккультизма на государственном уровне, двор Рудольфа II являл собой, пожалуй, самый хрестоматийный пример: во время правления Рудольфа Прага стала центром оккультных наук. Император не только оказывал покровительство алхимикам, астрологам, магам, каббалистам, но и сам был не чужд этих занятий. Да, большинство тех, кто пользовался благами Рудольфа, были шарлатанами, которые просто злоупотребляли доверием императора, фактически грабя его казну. Но для того, чтобы «грабить казну» доверчивого монарха, вовсе не обязательно жить в XVI веке и быть непременно магом или алхимиком. Можно, например, являться выдающимися художником или гениальным композитором. Главное — «попасть в струю», понять, так сказать, душу августейшего покровителя и умело воспользоваться этим. Людвиг II, к примеру, не занимался алхимическими опытами, был далек от тайн каббалы и магии. Больше всего на свете, как мы уже упоминали, он любил архитектуру, музыку, литературу и театр. А стало быть, и при дворе его «кормились» архитекторы, декораторы, актеры и музыканты.

Чаще всего — пожалуй, в первую очередь — в эту когорту записывают Рихарда Вагнера. Насколько это справедливо, мы подробно разберем в соответствующей главе настоящего издания. Сейчас лишь обратим внимание на то, что в течение недолгого времени в ближайшем окружении молодого короля все же находился человек, которому тот безоговорочно доверял, у которого спрашивал совета (кстати, вопреки распространенному мнению, политические вопросы Людвиг с Вагнером никогда не обсуждал; их беседы всегда касались исключительно области искусства). Рядом с которым, наконец, король не чувствовал себя одиноким!

Наличие доверенного лица, отвечающего чаяниям и устремлениям монарха, пожалуй, одно из немногих (конечно, исключительно в психологическом плане) различий между Людвигом II Баварским и императором Рудольфом II. Венценосные особы априори лишены такого счастья, доступного простым смертным, как дружба. Людвигу выпало это исключительное счастье: он смог найти человека, которого называл другом. Правда, и этой поддержки Людвиг вскоре был лишен и оставлен в полной изоляции. Рудольфу же вообще не удалось выделить из своего окружения кого-то одного, кого бы он в полной мере считал своим духовным пастырем. Именно поэтому вокруг его трона было столько «соискателей» на эту должность, но ни один из них не стал для Рудольфа тем, кем был в свое время для Людвига II Вагнер.

Мы подошли к сходству № 4. Духовное одиночество приводит к полному физическому одиночеству. И Рудольф, и Людвиг не создают семьи, замыкаются в себе; их все более тяготит общество, которое их не понимает (соответственно, отвергает); они становятся полностью самодостаточными — их устраивает «общество» самих себя. Только наедине с собой они способны ощутить душевный комфорт; любое вмешательство в их личную жизнь воспринимается ими как посягательство на их монаршую власть, которая, как это ни парадоксально, является первой и главной причиной развивающегося душевного недуга. И вот почему.