Льюис Кэрролл. Лучшее

— С удовольствием назначу Парикмахером тебя, — подхватила Королева. — Условия льготные: куча денег и Повидло Моего Величества через день.

Алиса засмеялась и ответила:

— Деньги мне не нужны… А Повидла я терпеть не могу.

— Зря. Повидло что надо, — заметила Королева.

— Ну, сегодня мне Повидла не хочется.

— А сегодня ты его и не получишь, — сказала Королева. — Повидло выдается только ЗАВТРА И ВЧЕРА, но ни в коем случае не СЕГОДНЯ…

— Но ведь ЗАВТРА рано или поздно превратится в СЕГОДНЯ, — не согласилась с Королевой Алиса.

— Не превратится, — сказала Королева. — ЗАВТРА — оно и есть ЗАВТРА. Я же сказала: Повидло выдается через день, значит, НЕ сегодня, правда?

— Не понимаю, — ответила Алиса. — Здесь какая-то ошибка.

— Это из-за того, что у меня вся жизнь — ЗАДОМ НАПЕРЕД, — любезно пояснила Королева. — Сперва все удивляются…

— ЗАДОМ НАПЕРЕД? — повторила пораженная Алиса. — Что это значит?

— … но потом догадываются, что в этом есть известные преимущества. Например, я помню и то, что было, и то, что будет.

— Я помню только то, что было, — заметила Алиса. — Откуда же мне знать то, что еще не случилось.

— Ну, раз ты помнишь только то, что было, у тебя не память, а ерунда, — сказала Королева.

— А ВЫ что помните лучше всего? — нерешительно спросила Алиса.

— Да то, что случится на следующей неделе, — небрежно ответила Королева. — Вот тебе пример, — продолжала она, наклеивая на палец большой кусок пластыря. — У Короля есть Посыльный. Сейчас этот Посыльный сидит в тюрьме. Но суда еще не было. Суд будет в следующую среду. А уж потом Посыльный что-нибудь натворит… но это в самую последнюю очередь.

— А если он ничего не натворит? — спросила Алиса.

— Что ж, тем лучше для него, — сказала Королева и обмотала пластырь кусочком бинта.

Алисе нечего было возразить.

— Конечно, тем лучше, — сказала она. — Но за что же тогда его посадили в тюрьму?

— Тут ты заблуждаешься, — возразила Королева. — Ты сама-то когда-нибудь сидела в тюрьме?

— Нет, — ответила Алиса. — Правда, иногда меня наказывали… за кляксы в тетрадках…

— Вот видишь! — обрадовалась Королева. — Это делалось для твоей же пользы!

— Да, но я САЖАЛА КЛЯКСЫ, — сказала Алиса, — а вы ПОСАДИЛИ ПОСЫЛЬНОГО, хотя он этого и не делал.

— Если бы Посыльный еще и сажал кляксы, — заметила Королева, — он был бы виноват никак не меньше, чем теперь. Не ме-ень-ше, не ме-е-е-ньше, не ме-е-е-е-е-еныне!

Каждое «не меньше» напоминало визг ВСЕ БОЛЬШЕ И БОЛЬШЕ. Наконец, Королева изо всех сил завопила: «НЕ МЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕНЬШЕ!!!» — и замолчала.

Алиса только успела сказать: «Все-таки где-то тут ошибка…», как Королева завопила снова, да так пронзительно, что Алисе волей-неволей пришлось умолкнуть.

— Ой-ой-ой! МАМОЧКИ! — орала Королева и размахивала правой рукой так, что она неминуемо должна была оторваться. — ОЙ-ОЙ-ОЙ! Мой пальчик! ОЙ-ОЙ-ОЮШКИ!

Алисе пришлось заткнуть уши: вопли Королевы отчасти напоминали паровозную сирену.

— В чем дело? — спросила Алиса, когда сирена стала выть потише. — Вы укололись?

— Да нет, пока что не укололась, — спокойно сказала Королева. — Но в ближайшее время уколюсь. ОЙ-ОЙ-ОЙ-ОЙ!

— И когда же вы собираетесь уколоться? — улыбаясь, спросила Алиса.

— Когда я начну прикалывать шаль, булавка расстегнется, — проговорила измученная Королева, — и я… Ой!

В этот момент булавка действительно расстегнулась, а Королева подхватила ее на лету и попыталась водворить на место.

— Осторожно! — крикнула Алиса и бросилась к Королеве. — Она снова…

Но было уже поздно: булавка вонзилась Королеве в палец.

— Чур, считается за рану, — сказала она Алисе с улыбкой. — Теперь ты поняла, что значит помнить все задом наперед?

— А почему же вы теперь не кричите? — спросила Алиса, с готовностью затыкая уши.

— По этому поводу я уже кричала, — ответила Королева. — Что же, прикажешь все сначала начинать?

Между тем снова стало светло.

— Неужели вороны улетели? — сказала Алиса. — Наконец-то, как я рада! А я-то думала, что уже вечер.

— Вот бы и мне научиться радоваться! — заметила Королева. — Когда-то меня научили, но я позабыла, как это делается. Здорово тебе живется: гуляешь себе по Лесу и радуешься сколько хочешь.

— Мне здесь ТАК одиноко! — тоскливо сказала Алиса и, подумав о том, КАК ей одиноко, заплакала.

— Немедленно, немедленно прекрати! — воскликнула истерзанная Королева, в отчаянии ломая руки. — Ты сама подумай: ведь ты уже не маленькая. Ты сама подумай: ведь тебе еще долго идти.

Ты сама подумай: который сейчас час. ТЫ САМА ПОДУМАЙ… о чем-нибудь, скажем, сколько будет семью девять… Только, пожалуйста, перестань плакать!

Алиса засмеялась сквозь слезы.

— А вы… если начинаете о чем-нибудь думать, разве перестаете плакать? — спросила она.

— Еще бы, — решительно ответила Королева. — Нельзя делать двух дел сразу: ты ИЛИ плачешь, ИЛИ думаешь. Ну вот скажи мне, сколько тебе лет?

— Семь… точнее, семь с половиной.

— Точнее не обязательно, — заметила Королева. — Я тебе и так поверю. А теперь ты попробуй поверить мне: знаешь, мне СТО ОДИН год, ПЯТЬ месяцев и ЧЕТЫРЕ дня.

— Как-то не верится… — сказала Алиса.