Льюис Кэрролл. Лучшее

Рыцарь ужасно огорчился. Алиса опять взглянула на шлем.

— Какой у вас удивительный шлем! — сказала она весело. — Это вы тоже сами додумались?

Рыцарь горделиво поглядел на шлем, притороченный к седлу.

— Да, — ответил он. — Но я додумался до другого шлема, похлеще этого. Он имеет форму телескопа. В те времена, когда я его нашивал, стоило мне упасть с Коня, и шлем первым делом утыкался в землю. Так что сам я почти и не падал… Правда, опасность заключалась в том, что я иногда в него проваливался; однажды так и вышло… Но самое ужасное было то, что в этот момент подъехал ДРУГОЙ БЕЛЫЙ РЫЦАРЬ, решил, что это ЕГО шлем и нахлобучил его на голову… ВМЕСТЕ СО МНОЙ!

Когда Рыцарь об этом рассказывал, у него сделалось такое лицо, что Алиса не смела улыбнуться.

— Бедняжка, — сказала она. — Ему, наверно, было нелегко носить вас на голове.

— Разумеется, — подтвердил Рыцарь. — Я отдавил ему всю макушку. И только тогда он догадался, что внутри кто-то есть. Но прошли месяцы, прежде чем меня оттуда выскребли. Пока меня выскребали, настроение у меня было кислое, как клюква.

— Настроение не может быть кислым, как клюква, — возразила Алиса.

Рыцарь покачал головой.

— Да, оно было еще кислее. Честное слово! — воскликнул он и с воодушевлением взмахнул рукой, после чего немедленно выпал из седла и угодил головой в канаву.

Алиса бросилась к нему: Рыцарь опять ее напугал, потому что довольно долго из канавы торчали одни его ноги, и она решила, что НА ЭТОТ РАЗ он здорово стукнулся. Впрочем, несмотря на то что Алиса видела только его пятки, она быстро успокоилась, потому что из канавы до нее донесся спокойный голос Рыцаря.

— …Еще кислее, — повторил голос. — Но с его стороны было бесстыдством хватать чужие шлемы… да еще когда кто-то сидит внутри.

— Удивительно, как это у вас получается — так спокойно разговаривать, стоя вверх ногами, — сказала Алиса, вытащила Рыцаря и уложила его у самого края канавы.

Это замечание поразило Рыцаря.

— Какая разница, где у меня голова, а где ноги? — спросил он. — Голова-то все равно работает точно так же. Больше того, когда стоишь вверх ногами, в голову приходят ВЫДАЮЩИЕСЯ мысли… Самая моя гениальная мысль, — добавил он, помолчав минуту, — касалась Рецепта Нового Пирога. Эта мысль у меня родилась за супом.

— И Пирог успели приготовить, пока вы ели второе? — спросила Алиса. — Как здорово! Я бы ни за что не управилась…

— Нет. НЕ пока я ел второе, — задумчиво сказал Рыцарь, — В тот день я не ел второго.

— Так, значит, вам испекли Пирог назавтра? А в тот день вы ели какой-то другой Пирог?

— Назавтра? Нет, — ответил Рыцарь. — НЕ назавтра. По правде говоря, — добавил он, опустив глаза и переходя на шепот, — по правде говоря, его вообще НЕ испекли. По правде говоря, его вообще никогда НЕ испекут. А Пирог был бы замечательный. Это я сам до него додумался.

— А какая у него должна была быть начинка? — спросила Алиса, пытаясь приободрить Рыцаря, но у бедняги был уже совсем понурый вид.

— Начинка? — простонал Рыцарь. — Начинка из промокашки.

— Наверно, это не очень вкусно…

— Да, не очень, если промокашка — одна, — живо ответил Рыцарь, — но если ее много и если ее сдобрить клеем и фиолетовыми чернилами, вы представить себе не можете, как меняется вкус! Ну, тут мы с вами расстанемся.

Они как раз вышли к опушке. У Алисы был озадаченный вид: она все еще размышляла о Промокашечном Пироге.

— Что-то вы загрустили, — забеспокоился Рыцарь. — Знаете, я вам спою песню — и вам сразу полегчает.

— А она длинная? — спросила Алиса, которая уже не могла спокойно слышать ни о песнях, ни о стихах.

— Очень! — ответил Рыцарь. — ОЧЕНЬ длинная, но ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ жалостная. Кто ее ни услышит, тот или зарыдает, или…

— Или что? — спросила Алиса, потому что Рыцарь внезапно замолчал.

— …или не зарыдает. А название этой песни… Оно называется «НЕЛЬЗЯ ЛИ ПАВИАНА…».

— Вот как? Неужто так называется песня? — спросила Алиса, делая вид, что ее это заинтересовало.

— Да нет! Вы не понимаете! — раздраженно ответил Рыцарь. — Это ее название так называется. А сама она называется «ОДНАЖДЫ ЛЫСОМУ ЕЖУ…».

— Ага. Значит, я должна была сказать: «Это и есть название песни?» — исправилась Алиса.

— Да нет же! Это она так называется. А НАЗВАНИЕ песни — «ЗА ДИКОГО КОТА». Но это только название.

— Так какая же это песня? — спросила совершенно ошарашенная Алиса.

— К этому я и перехожу, — сказал Рыцарь. — Это песня — «СТАРИК, УПАВШИЙ С КАЛАНЧИ». Слова и музыка — мои. Я до них сам додумался.

Сказав это, он бросил поводья и слез с Коня. Пение явно доставляло ему удовольствие. Медленно отбивая такт правой рукой, с бледной улыбкой на своей круглой физиономии он начал.