Люся, которая всех бесила

Разумеется, на оливье и селедку под шубой с Ниной Петровной рассчитывать не приходилось. Она предпочитала легкие закуски вроде креветок с апельсинами и клубники с маскарпоне, на горячее планировалась дорадо. Несколько бутылок шампанского охлаждалось в холодильнике, и Люся боролась с желанием открыть одну из них и наклюкаться.

Первые годы Люся никак не могла привыкнуть к тому, что старушка проводит столько времени на кухне. Есть же доставка — привезут и первое, и второе, и компот.

Но потом она поняла, что Нине Петровне на полном серьезе нравится готовка.

Ну, у каждого свои заморочки.

Из ноутбука доносилось бормотание сериала «Друзья».

Как-то все просто, да?

Люди готовят пищу, а потом делят ее между собой.

«Итак, иди, ешь с весельем хлеб твой и пей в радости сердца вино твое…»

— Есть зло, которое видел я под солнцем, и оно часто бывает между людьми, — отозвался Паша машинально, и Люся поняла, что сказала это вслух.

— Да, — Нина Петровна протянула ей клубнику, — есть зло под солнцем, и люди жестоки друг к другу. Но жестокость порождает не жестокость, моя дорогая, она порождает сострадание.

— Вы говорите о Китаеве?

Старушка засмеялась.

— Люсенька, выключи в себе журналиста, — посоветовала она. — Знаете, дети мои, иногда, даже в старости, появляется ощущение, что тебе пора начать все заново. Перелистнуть страницу. И это значит, что ты все еще жива, хотя после смерти Димы я так мечтала умереть. Но мой траур затянулся.

Паша обнял ее и поцеловал одуванчиковый пушок волос на макушке.

Они были такими разными, старушка хрупкой и нежной, а он мрачным и хмурым, но в это мгновение казались Люсе очень похожими.

Вечер (вернее, ночь) получился довольно сносным.

Ладно, вполне себе милым.

Дед-коркор Николай Иванович ловеласил по полной, без устали очаровывая Нину Петровну.

Старушка хихикала и, если уж совсем честно, немного перебрала с шампанским.

Пашка, подлец, все-таки позаботился о подарке для Люси.

Она смотрела на яркую коробку с пышным бантом, как на гремучую змею.

Он это специально, да?

Чтобы ей было неудобно?

Ерзая под его веселым взглядом, Люся открыла коробку и обнаружила там новый мобильник.

Нормальный!

Смартфон!

С выходом в интернет!

После кнопочного чудовища, которым Люсе приходилось пользоваться последние недели, он казался настоящим чудом.

— Боже, — прошептала она очарованно, — скажи мне, что ты купил его на свою зарплату, а не на папочкины деньги!

Паша заржал, а Нина Петровна недовольно фыркнула.

Она подарила Люсе совершенно прозрачный и развратный пеньюар, явно не теряя надежды на правнуков.

Николай Иванович раздал им новые керамические фигурки, на которых волк вез на спине навь. Старик явно следил за городской светской хроникой и похвастался, что директор бетонного завода заказал триста таких фигурок. Ну, для начала.

Люся вручила ему взамен бутылку дорогущего вискаря, которую ей кто-то когда-то подарил, отдала Нине Петровне халат и объявила, что с Пашей она потом рассчитается в индивидуальном порядке.

Старики понимающе переглянулись, а Ветров самодовольно ухмыльнулся.

В общем, направление их мыслей было понятно без слов.

— Паш, а Паш?

— Ммм.

— Так и будешь спать или посмотришь на подарок?

— Ты надела тот бесстыжий пеньюар?

— А что, так можно было? Это избавит меня от необходимости дарить что-то всамделишное? Тогда подожди секунду, я мигом.

Пашка засмеялся и сцапал ее за ногу, не открывая глаз.

За ночь он опять покрылся щетиной, волосы спутались, на щеке отпечатался след от подушки.

— Ну нет уж, теперь мне интересно. Ты ведь напрочь забыла про подарок, где ты могла его нарыть за ночь?

— Сам не догадываешься?

Он приоткрыл один глаз и подозрительно на нее уставился.

— Нет, — протянул он без особой радости, — скажи мне, что это не то, о чем я думаю.

Возможно, это был самый неловкий момент в жизни Люси.

Даже хуже того раза, когда ее вибратор катился по ступенькам зала для заседаний городских депутатов.

— Ну, — промямлила она неуверенно, — это, скорее всего, полная глупость. И я не уверена, что оно сработает…

— Люсь.

— Ну, в том плане, правда ли браслет из лягушачьей шкурки будет тебя защищать…

— Люсь.

— Твоя бабушка что-то говорила об искренней любви, так вот я понятия не имею, каким образом ее надо мерить… Искренне ли я тебя люблю? Или я люблю твое отношение ко мне? Или это вообще не любовь, а животная страсть? Или…

— Люсь.

— В общем, воспринимай это просто как сувенир. Ничего сверхъестественного.

— Люсь, мне не нужны обереги от измен, — сказал Ветров спокойно.

Она вспыхнула, ощутив себя невероятно униженной:

— При чем тут измены?

— Ну пусть ни при чем. Или при всем. Но если я надену твой браслет, то мы никогда не узнаем, смогу ли я хранить тебе верность сам по себе, без искусственных ограничителей. Мне на самом деле хочется выяснить это, Люсь. Измерить любовь, как ты говоришь.

Она молчала так долго, что он начал нервничать.

— Нет, если тебе принципиально… Если так спокойнее… — сдал Паша назад.