ЛоГГ. Том 1. Рассвет

Там, среди розовых кустов, наполняющих теплицу прекрасным ароматом, неподвижно, как старое увядшее дерево, стоял император. Пожилой аристократ подошёл к нему и осторожно опустился на колено.

— Если позволите, ваше величество…

— Что такое?

— Я говорю это, осознавая, что могу вызвать ваше неудовольствие, но…

— Это насчёт графа Лоэнграмма? — в голосе императора не чувствовалось никаких эмоций. Это был сухой и безжизненный как шорох песка под ветром голос старика. — Ты хочешь сказать, что я даю слишком много власти брату Аннерозе.

— Вы уже знали, что я хотел сказать, ваше величество?

Что больше всего удивило министра, так это то, как отчётливо прозвучали следующие слова императора:

— Он не знает страха, и потому может не удовлетвориться властью главного вассала… Возможно, он увлечётся и пожелает узурпировать трон. Об этом ты думаешь?

— Если только с величайшими оговорками, да и то я не посмел бы сказать подобного вслух.

— И что, если он это сделает?

— Ваше величество?..

— Династия Гольденбаумов существовала не всегда. Люди не бессмертны, и всё остальное во Вселенной — тоже. И потому нет никаких причин, чтобы Галактическая Империя не закончилась в моём поколении, — от сухого смеха императора канцлер задрожал. Глубины зияющей бездны обдали холодом его душу. — Но если всё это должно быть уничтожено в любом случае, то пусть и разрушение будет захватывающим!.. — голос императора затих, словно хвост кометы.

IV

В итоге командующие армией вынуждены были признать, что они в долгу у Райнхарда. Поэтому они не смогли отказаться, когда на следующий день Райнхард связался с ними и попросил освободить капитана Пауля фон Оберштайна от всякой ответственности за случившееся во время потери Изерлона и перевести его в подчинение графу Лоэнграмму. Как они могли пользоваться «щедростью императора» сами и при этом принимать жёсткие меры по отношению к кому-либо? Сыграл в пользу Райнхарда и тот факт, что никто не считал спасение или разжалование какого-то капитана важным делом. Как бы то ни было, решение оказалось в пользу Оберштайна.

Что же касается того, что Райнхард отказался от столь завидного поста, то мнения высшей аристократии по этому поводу разделились примерно поровну на благоприятное «Удивительное бескорыстие, правда?» и отрицательное «Он просто пытается выставить себя в хорошем свете».

Сам Райнхард не обращал внимания ни на тех, ни на других. Должность он мог заполучить в любой момент, когда пожелает. Ну а пока пусть их занимают эти немощные старики. В любом случае, он рассматривал это положение лишь как ещё одну ступеньку к своей настоящей цели.

Ну а в этот момент его и вовсе не удовлетворили бы и все три должности сразу.

— В чём дело, Кирхайс? Ты выглядишь так, будто хочешь что-то сказать.

— Ну что вы, я ничего не хочу знать.

— Не злись. Речь об Оберштайне, не так ли? Я тоже некоторое время подозревал, что он может быть агентом аристократов. Однако он не из тех, кем они смогли бы управлять. У него острый ум, но он слишком своеобразен.

— Но сможете ли вы управлять им, господин Райнхард?

Райнхард чуть наклонил голову. Всякий раз, когда он это делал, одна прядь его прекрасных золотых волос падала на другую сторону.

— Хм… Я не жду дружбы и лояльности от этого человека. Он лишь пытается использовать меня, чтобы достичь своих собственных целей.

Райнхард протянул руку с длинными изящными пальцами и шутливо дёрнул лучшего друга за его рыжие волосы. Райнхард иногда вёл себя подобным ребяческим образом, когда поблизости никого не было. А уж волосы Кирхайса он с детства поминал по любому поводу, обычно хваля словами «Твои волосы, словно яркое пламя», а в случае их редких и коротких ссор говоря какую-нибудь гадость вроде «Что с твоими волосами? Это кровь на них?».

— …Так что я в свою очередь собираюсь использовать его самого и его способности. А его мотивы меня не интересуют. Если я не смогу контролировать одного-единственного человека, как я могу мечтать править всей вселенной? Ты согласен со мной?

Политика — это не системы и процессы, а в первую очередь результат. Вот во что верил Райнхард.

Свержение правительства и провозглашение себя императором — это не то, что делало действия Рудольфа Великого непростительными. Важнее то, как глупо он использовал свои обширные новообретённые полномочия — для самообожествления. Это и было истинное лицо Рудольфа — жажда власти под маской героизма. Какое благо он мог бы оказать всей цивилизации, если бы использовал свои возможности в правильном направлении! Вместо того, чтобы тратить энергию на конфликты из-за политических разногласий, человечество могло бы уже оставить свои следы по всей галактике. Пока же люди правят лишь пятой частью этого царства звёзд, даже если принимать во внимание владения мятежников.

Ответственность за это препятствие на пути человеческой истории лежит исключительно на самовлюблённости Рудольфа. «Живой бог»? Да лучшее определение этого человека — чумной дьявол!