ЛоГГ. Том 1. Рассвет

Услышав быстрый ответ Кирхайса, Райнхард сразу понял, что он имел в виду, и кивнул.

— Да, ты прав. Будет бессмысленно, если я не скажу этого лично.

Если бы Кирхайс передал слова Райнхарда о прощении для Биттенфельда, тот, получивший выволочку от главнокомандующего, скорее всего, сохранил бы на него обиду, при этом испытывая благодарность к Кирхайсу. Такова уж человеческая психология. И тогда прощение Райнхарда не имело бы смысла.

Молодой гросс-адмирал Империи развернулся на каблуках, направляясь обратно, но внезапно остановился и снова обратился к своему ближайшему другу и помощнику:

— Кирхайс?

— Да, господин Райнхард?

— …Ты веришь, что я смогу захватить Галактику и сделать её своей?

Зигфрид Кирхайс прямо посмотрел в глаза своему другу:

— Кто, если не господин Райнхард, сможет это сделать?

Напуганные и побитые остатки гигантского флота Союза Свободных Планет возвращались к Изерлону.

Число погибших, пропавших без вести и захваченных в плен достигало двадцати миллионов. Эти числа, сообщённые их компьютерами, леденили сердца оставшихся в живых.

Посреди этой борьбы не на жизнь а на смерть, только в Тринадцатом флоте большая часть солдат смогла остаться в живых.

Волшебник Ян сотворил чудо даже здесь — свет, сиявший в глазах его подчинённых, когда они смотрели на молодого адмирала, уже напоминал религиозную веру.

Объект этого поклонения находился сейчас на мостике флагманского корабля «Гиперион». Ноги он не слишком воспитанно возложил на командную консоль, руки покоились на животе, глаза, под которыми лежали тени глубокой усталости, были закрыты.

— Ваше превосходительство…

Он с трудом открыл глаза и увидел своего адъютанта Фредерику Гринхилл, нерешительно стоявшую рядом.

Ян дотронулся рукой до чёрного форменного берета.

— Прошу прощения, что веду себя так перед дамой.

— Ничего страшного. Может, принести вам кофе или ещё чего-нибудь? Чего бы вы хотели?

— Чай был бы в самой раз.

— Слушаюсь

— И добавьте туда побольше бренди.

— Слушаюсь.

Фредерика повернулась, собираясь уходить, но Ян неожиданно остановил её.

— Знаете, лейтенант… Я немного изучал историю. И вот что я узнал. В человеческом обществе есть два основных взгляда. Одни говорят, что есть вещи, которые важнее человеческой жизни, а другие — что нет ничего, что было бы дороже. Когда люди начинают войну, они используют как оправдание первое мнение, а когда заканчивают — второе. И это продолжается уже бессчётное количество веков… Даже тысячелетий…

Фредерика, не зная, что ответить, промолчала.

— Как вы считаете, и в грядущие тысячелетия всё останется так же?

— Ваше превосходительство…

— Нет, не будем говорить о человечестве в целом. Есть ли что-нибудь, что я бы мог сделать, чтобы искупить всю пролитую мною кровь?

Фредерика, не в силах ответить, просто стояла и с тревогой смотрела на него. Внезапно на лице Яна появилась растерянность, словно он заметил её неловкость.

— Прошу прощения, я говорю странные вещи… Не обращайте внимания.

— Нет, всё в порядке… Я принесу чай. И добавить туда немного бренди, да?

— Побольше.

— Так точно, побольше.

Ян задумался, нальёт ли всё же ему Фредерика бренди в качестве награды, но не стал провожать её взглядом. Он снова закрыл глаза и пробормотал себе под нос:

— Возможно ли, что граф Лоэнграмм стремится стать новым Рудольфом?..

Разумеется, ему никто не ответил.

Когда Фредерика вернулась с чаем, Ян Вэнли крепко спал в той же самой позе, его берет покоился на лице…

Глава 10. Новый пролог

I

Череда сражений, получившая название Битва при Амритсаре — по названию системы, где произошло решающее столкновение — завершилась полным поражением армии Союза Свободных Планет. Силы вторжения потеряли более двухсот звёздных систем, которые оккупировали благодаря стратегическому отступлению Империи, снова вернулись к хозяину, а Союзу едва удалось удержать своё первое достижение в этом витке противостояния: крепость Изерлон.

Перед началом экспансии Союзом было мобилизовано более тридцати миллионов солдат, но оставшихся в живых, которые возвращались домой через Изерлонский коридор, не было и десяти миллионов. Таким образом, процент потерь составил около семидесяти.

Это поражение, естественно, легло огромной тенью на всю политику и экономику Союза, его общество и вооружённые силы. Финансовые власти были в ужасе после подсчёта всех уже потраченных расходов и всех предстоящих, включая единовременные выплаты семьям погибших, а также пенсии. Потери, понесённые при Астарте, были ничем в сравнении с этим.

Громкая критика обрушилась на правительство и руководство вооруженных сил со стороны семей погибших и антивоенной фракции за то, что они вообще начали эту безрассудную кампанию. Гнев граждан, потерявших отцов и сыновей из-за предвыборной стратегии и жажды славы истеричного штабного офицера, был неудержим.

Среди провоенной фракции даже сейчас оставались апологеты, защищавшие вторжение со словами: «Вы говорите о потерях и понесённых государством убытках, но есть вещи куда более заслуживающие уважения. Не стоит под влиянием эмоций впадать в антивоенные настроения».