ЛоГГ. Том 3. Стойкость

— Вы так думаете только пока побеждаете, — небрежно вернул удар Шумахер, а потом раздражённо уставился на Кессельринга. Помощник правителя был чуть не на десять лет младше него. — Что ж, давайте послушаем. Чего вы от меня хотите? Убить герцога Лоэнграмма или ещё чего-то в этом духе?

— Феззан не любит кровопролития, — улыбнулся в ответ Кессельринг. — В конце концов, мир — это единственный путь к процветанию.

Было очевидно, что Шумахер не поверил ни единому слову, но молодому помощнику требовалось от него подчинение, а не вера. Он сказал ему то же, что и графу фон Ремшайду до того, и с удовлетворением заметил выражение шока на лице Шумахера.

Граф Альфред фон Лансберг тоже находился на главной планете Доминиона Феззан, досадуя на свою неудачу потерпевшего поражение. В свои двадцать шесть лет ему пришлось пережить больше изменений в стиле жизни, чем его прадеду за вчетверо больший срок. Прадед провёл всю жизнь в пирах, охоте и распутстве, а Альфред, не успев набраться опыта в какой-нибудь из этих областей, оказался вовлечен в восстание, разделившее Империю надвое, и в результате лишился всего своего наследства. Его единственной удачей был тот факт, что он был ещё жив.

Альфреду едва удалось выбраться живым из битвы, после чего он и бежал на Феззан. Там он продал запонки со звёздным сапфиром, подаренные ему прежним императором, Фридрихом IV, чтобы на время обеспечить себя средствами для проживания, а затем приступил к написанию труда под названием «История Липпштадтской войны». В конце концов, его стихи и короткие рассказы всегда хорошо принимали в салонах аристократов.

Закончив первую часть, Альфред с триумфом отнёс её издателю… но получил вежливый отказ.

— Работа вашего сиятельства, несомненно, не лишена привлекательных черт, — сказал редактор возмущённому Альфреду. — Но она слишком субъективна, в ней много неточностей, так что я сомневаюсь, имеет ли она какую-либо ценность как хроника событий… Вместо того, чтобы использовать такой напыщенный стиль и писать то, что диктует ваша страсть или романтизм, вам следовало бы придерживаться более сдержанного стиля и писать спокойно и объективно…

Молодой граф вырвал рукопись из рук редактора, собрал остатки растоптанного самоуважения и вернулся в своё временное жилище. В тот вечер ему пришлось выпить немало вина, чтобы уснуть.

На следующий день его настроение было совсем другим. Он был не каким-то хроникёром событий! Он был человеком действия. Поэтому разве не должен он не записывать прошлое на листах бумаги, а действовать в настоящем и своими руками строить будущее?

Как раз в то время, когда в его голове бродили такие мысли, его посетил молодой помощник правителя Феззана Руперт Кессельринг. Он вежливо спросил:

— Граф Лансберг, не хотели бы вы приложить свои верность и страсть на благо своей родины? Если да, то граф Ремшайд возглавляет один проект, в котором я бы хотел, чтобы ваше сиятельство приняли участие…

Услышав, в чём именно состоит этот проект, Альфред был удивлён и взволнован. Он сразу же согласился принять в нём участие, и вскоре его представили Шумахеру, отвечавшему за реализацию плана.

Бывший имперский капитан прекрасно знал, что Альфред был другом покойного барона Флегеля. «Это может обернуться нехорошо», — забеспокоился Шумахер, готовясь к худшему.

Однако Альфред встречал множество капитанов, во время восстания и ничего не помнил об этом конкретном.

— Я знаю, что мы с вами были товарищами, — сказал он. — И с сегодняшнего дня мы вновь станем братьями по оружию! Рад познакомиться с вами!

На лице Альфреда не было ни сомнений, ни предрассудков, когда он протягивал руку Шумахеру. Пожимая её, капитан чувствовал смесь облегчения и беспокойства.

Альфред фон Лансберг был достаточно неплохим парнем, чтобы иметь с ним дело, а также обладал энергией и храбростью, но при этом зачастую смешивал реальность с домыслами. Думая над тем, что может получиться из их плана, Шумахер был настроен не слишком оптимистично.

Может ли план вообще сработать? Шумахер не мог не сомневаться. А если они добьются успеха, к чему это приведёт? Выйдет ли из этого хоть что-то, помимо нового распространения пожара войны и создания препятствий на пути к миру? Но, хоть Шумахер и думал так, у него всё равно не было иного выбора.

Таким образом, Руперт Кессельринг уверенно продвигался в сборе людей, необходимых для выполнения плана. Времени и денег у него хватало, и он был уверен, что план сработает. И когда это произойдёт, всю человеческую расу охватит ошеломлённое неверие. А ещё ему было очень интересно узнать, как отреагирует на этой герцог Райнхард фон Лоэнграмм, который был на год моложе самого Кессельринга.

Когда этот день настанет, даже Рубинский будет вынужден признать его способности…

II

Хильда, Хильдегарде фон Мариендорф, теперь помогала Райнхарду в роли секретаря канцлера Империи. Райнхард высоко оценивал политический, дипломатический и стратегический вклад, вносимый ею.