Логово

Подумав, он вставил в уши силиконовые «затычки» от плеера. Само устройство, заряженное на несколько суток работы от генератора, было размером с флешку.

Сказав в поселке, что его плеер сломался, он соврал.

Какое-то время ученый лежал и действительно слушал музыку. Немудрящую попсовую песню отечественного исполнителя. Потом ему это надоело. Но «затычки» он не вынул. С ними не было этого странного навязчивого фона.

Он привык доверять своим предчувствиям. И сейчас ощущал странную тревогу: страх пополам с тоской.

И тем не менее Малютин поднялся.

Не таясь, но и стараясь не шуметь, он пошел по коридору.

– Куда? – окликнул его один из часовых.

– Отлить. Я надеюсь, сопровождать не будешь.

– Да пошел ты… Ладно, у тебя пять минут.

Часовой уселся на ящик и подбросил немного дров в костер. Боец выглядел сонным и вялым. Второй тоже клевал носом, то и дело перекладывая автомат поудобнее. Остальные спали богатырским сном и храпели. Кто-то бормотал во сне бессвязные слова на армейском жаргоне.

Малютин действительно дошел до конца коридора, а потом свернул к запасной лестнице, которую он заметил на плане еще днем. Даже слабые отблески костра сюда не доставали, и он сначала шел через кромешную тьму, а потом включил слабый светодиодный фонарик.

Дверца на лестницу была открыта. Ступени уходили в темноту вверх и вниз.

Теперь на третий этаж. Поднимаясь, он несколько раз чуть не споткнулся.

«Отделение радиобиологии. В центре, где изучают вирусы. Радиобиологии! Вроде бы немного не по профилю, не так ли?»

У него было всего несколько минут, которые он решил использовать по полной. Азарт исследователя мешался с разумным опасением получить по мозгам за самовольство. Ну что ж, безумству храбрых – гроб со скидкой. Почему-то нутром он чувствовал, что ответы – там. И ради этого стоило рискнуть.

Интерлюдия 11

Житель столицы

Существо на балконе высотного здания стояло неподвижно, как горгулья на соборе Парижской Богоматери. Правда, стилю «сталинский ампир», в котором строение было возведено, этот элемент не был свойственен. Да и вряд ли хоть один скульптор смог бы изобразить такое, даже если бы злоупотреблял галлюциногенами.

Последняя одежда, в которой он был в момент превращения, давно истрепалась. Но ему не было холодно, хотя здесь, на высоте, ветер был сильнее, чем внизу, среди улиц, окаймленных зубчатыми скалами разрушенных домов, где поднявшаяся буря сейчас гоняла обгоревшие обрывки бумаги, банкноты и рекламные буклеты, приглашавшие взять кредит на покупку автомобиля или отправиться в путешествие в Таиланд. Этот же ветер хлопал краем оторванного рекламного полотнища, приглашавшего купить новую модель смартфона с невероятной скидкой, и старой концертной афишей.

Глаза существа сначала обгорели, а потом выцвели, но теперь, мутно-белые, лишенные видимых зрачков, они хорошо различали оттенки… пусть ничего и не понимали.

А сейчас эти глаза следили за площадью и проспектом внизу. Иногда взгляд существа поднимался к небу – и совсем не из праздного интереса. Вот на фоне облаков цвета ржавого железа, среди недостроенных футуристических башен «Москва-Сити» мелькнул силуэт чего-то похожего на птицу. Силуэт этот двигался зигзагами, успешно противостоя напору ветра, и быстро увеличивался в размерах. Скоро можно было расслышать клекот, похожий на скрежет металла о металл.

Вот существо на балконе поднялось с четверенек на ноги. Это далось ему тяжело, потому что долго в такой позе оно стоять не могло. Похожее внешне на гориллу с огромными челюстями, оно заворчало, оскалило клыки и ретировалось с балкона в комнату, бывшую когда-то обеденным залом большой квартиры, где еще можно было разглядеть разломанную мебель и намокшие картины в рамах, превратившиеся в тусклые пятна.

Раньше здесь жил работник Министерства иностранных дел, занимая аж две смежные квартиры, но создание об этом не ведало. Оно не знало ни о чем, кроме поиска пищи и того, как самому не стать чьей-то едой. Весь бывший Пресненский район был его охотничьим ареалом, его джунглями.

Правда, не только его. А значит, с охотой надо было повременить. Существо знало, что на открытом месте самому легко стать добычей. И неважно, сколько в тебе силы и массы. Летуны все равно оторвут тебя от земли, а потом разорвут на куски. А ведь отсюда, с высоты, так хорошо получалось высматривать добычу…

На мгновение перед его глазами мелькнуло отражение в разбитом зеркале шкафа: серая морда, будто покрытая полипами; глаза с кожистыми, набрякшими веками; между пальцами рук – пленка, похожая на перепонки; клыки, с трудом помещающиеся во рту. Но это зрелище не напугало его. Прошли уже месяцы с тех пор, как оно разучилось отождествлять себя со своим отражением.

Плащ, прожженный и запачканный, который он носил, когда еще был человеком, давно превратился в тряпку и был им же и сжеван в момент голодного помешательства. Того помешательства, когда он утратил последнюю ниточку, связывавшую его с собой прежним, и стал диким зверем. Как и остальные, в кого внедрился мутагенный вирус… любой из них.