Логово бессмертных

Следить за Лавренюком было нудно, но очень легко. Куда труднее мне дался план его устранения. Конечно же, я не собирался ни на кого набрасываться посреди улицы или лихим наскоком отбивать у охраны, как предполагала моя бывшая. Задумал я совершенно противоположное, но куда более эффективное. Моим невольным союзником предстояло стать одному свойству натуры Лавренюка, на которое я обратил внимание еще во время рассказа отца о выходках этого человека на научных конференциях. Даже не имея психологического портрета Лавренюка, я догадывался о цветущих буйным цветом в его характере обостренном самолюбии, злопамятстве и болезненном упрямстве в ущерб себе. Получив же досье с подробным описанием качеств ученого, я с избытком нашел в нем подтверждение своим догадкам. Одно только рабочее расписание могло рассказать об этом человеке лучше всех досье вместе взятых. Лавренюк был асоциален и относился к типу людей, которые плевать хотели на правила и законы, сознательно их игнорировали и получали от этого удовлетворение. Жизненный опыт мне говорил, что подобное бунтарство обычно сопровождается ворохом инфантильных комплексов, не изживаемых предрассудков и странных привычек. У таких людей слишком много слабых мест, только успевай выбирать нужное. В случае с Лавренюком это оказалась непонятная традиция ежедневных обедов на свежем воздухе в одном из старых парков Москвы. Вот уже три года, каждый день рабочей недели он демонстрировал самодурскую блажь, игнорируя даже элементарные вопросы безопасности. Я в досье прочитал полсотни одинаковых докладных от охранников, в которых спецы службы безопасности жаловались руководству на Лавренюка и требовали принять меры. Судя по неизмененному за это время графику, требования игнорировались и никакие меры не принимались. Ежедневно в девять утра кортеж из трех машин привозил его в головной офис на Пресненскую набережную, ровно в два часа пополудни этот же кортеж выезжал по направлению к парку, где Лавренюк обедал купленными в ближайшем фастфуде сэндвичами с картошкой фри, затем час гулял по парку, заканчивалось все наведыванием в туалет того же фастфуда на десять минут – ни секундой больше ни минутой меньше. После обеда расписание также не пестрило разнообразием, кортеж мчался либо в Трехсосенку, либо в Жуковку на Рублево-Успенском шоссе, где жил Лавренюк, однако мне это было уже не интересно.

Сидя за столиком на открытом воздухе в ресторанчике быстрого питания на Коломенском проезде, я делал вид, что ел и читал журнал. На самом деле я ждал появления охранника в уже знакомом итальянском костюме, который, похоже, был у жлобов из службы безопасности КУБа своеобразной униформой. На часах было почти половина третьего дня, и когда минутная стрелка щелкнула на шестой отметке, словно по расписанию в ресторан явился охранник Лавренюка, вынужденный переквалифицироваться в доставщика еды. Я наблюдал за этим цирком уже несколько дней и каждый раз приходил новый человек, видимо, охранники выполняли ненавистное поручение по очереди. Что оно было ненавистным, ясно читалось на лице каждого, становившегося в очередь с видом ненавидящего мир мученика. Забавно, но ребята эти производили настолько серьезное впечатление, что ни у одного здравомыслящего человека даже мысли не могло возникнуть о возможности пререкаться с ними. Пожелай они пройти напрямую к кассе, никто не пикнул бы, но все же эти суровые парни добровольно становились в длинную очередь, будто оттягивали момент встречи с охраняемым подопечным. И это мне тоже было на руку.

Когда охранник с набитыми пакетами не спеша вышел из ресторана и через дорогу потопал в парк, я продолжал изображать праздно обедающего. Идти следом уже не было необходимости. Намедни я несколько раз составлял компанию телохранителю в его нелегком пути в глубь парка и уже наверняка знал, что пройдет он ровно двести метров до неприметной беседки в тенистой глубине парка, что подходы к беседке метров за десять уже отрезаны бесполезным оцеплением. Бесполезным оно было потому, что несмотря на все меры предосторожности, не составляло труда разглядеть Лавренюка, одиноко сидящего на скамейке под навесом и с аппетитом пожирающего бургеры с жареной картошкой. А уж если потенциальную жертву можно было увидеть невооруженным глазом, то достать его элементарным винтовочным выстрелом было всего лишь делом техники. Как вариант, можно было с соседней велодорожки бросить боевую гранату, не глядя прошить аллею автоматной очередью и много чего еще сделать смертельно опасного для сидящего в беседке. Признаться, когда я прочитал присланное досье Лавренюка с указанием его злонамеренного игнорирования вопросов собственной безопасности, я не поверил. Теперь же все встало на свои места, вселяя уверенность в благополучности исхода задуманного. Я не планировал стрелять в Лавренюка или забрасывать его беседку взрывчаткой. Нет, ведь перед смертью он мне должен кое-что рассказать.