Логово смысла и вымысла. Переписка через океан

В течение последних десяти лет жизни в СССР я занимался изучением еврейского вопроса в дореволюционной России и в СССР. Написал большое число статей, рецензий, пародий, открытых писем, в которых анализировал некоторые широко распубликованные произведения, показывая их шовинистический и антисемитский характер. Критика этих произведений велась мною с позиций интернационализма, который в СССР являются официальной доктриной, поэтому довольно трудно было упрекнуть меня в том, что я стою на «неправильных» идейных позициях. Рядовые работники многих редакций, которым я предлагал эти материалы, выражали мне сочувствие и полную солидарность, однако ни одна строчка опубликована не была.

Написал я и исторический роман — о гонениях на евреев в царской России. Роман предлагался четырем редакциям: журналам «Дружба народов», «Октябрь», «Советиш Геймланд», а также издательству «Советский писатель». Хотя действие романа происходило в «проклятом прошлом», в одном журнале рукопись отклонили, даже не приняв к рассмотрению, во втором посоветовали обратиться в книжное издательство, в третьем она лежит до сих пор. Что же касается книжного издательства, то в нем «отрецензировали» мой роман таким образом, что один рецензент упрекал меня в апологии царского самодержавия, а другой — в прямо противоположном; редакция же «присоединилась» к мнениям рецензентов, лишь бы поскорее вернуть «неудобную» рукопись[81].

Две повести о Кишиневском погроме я уже не знал, куда посылать. Таким образом, в то самое время, когда, с благословения цензуры, в СССР ведется и все время усиливается демонизация евреев, никакие выступления против антисемитизма не допускаются.

Наконец, еще одна разновидность цензуры, с которой я столкнулся вплотную уже после того, как принял решение эмигрировать. В Советском Союзе нет закона об эмиграции, поэтому все желающие покинуть страну находятся в полной зависимости от произвола властей. Практика такова, что для подавляющего большинства граждан выезд на постоянное жительство за границу вообще невозможен. Некоторый шанс имеют только лица, имеющие за границей близких родственников, от которых у них имеется вызов. При этом для евреев необходим вызов только из Израиля. Если желающие эмигрировать представляют вызов из другой страны, например США, документы не принимаются к рассмотрению.

Исходя из такой реальности, осенью 1980 года я обратился к моим родственникам в Израиле с просьбой прислать мне вызов и скоро получил ответ, что вызов мне послан. Однако я его не получил. Всего в течение года мне было направлено не менее восьми вызовов, но ни один не дошел до меня в обычные сроки, что никак нельзя объяснить случайной пропажей. Кроме того, мне было выслано из Израиля шесть писем с почтовыми квитанциями, пять из них было задержано советской почтовой администрацией, и только шестое «проскочило», очевидно, по недосмотру какого‐то чиновника. Мне пришлось выдержать целую битву с советской почтовой администрацией, которая под различными предлогами уклонялась от розыска якобы пропавших почтовых отправлений, и только когда я стал грозить международным скандалом, одно из «пропавших» писем с вызовом было «найдено». Вскоре после этого пришли ко мне и пять писем с квитанциями: после доставления вызова их уже не имело смысла удерживать.

Я мог бы предположить, что упорное недоставление мне вызова было следствием особого внимания КГБ к моей персоне. Однако о невозможности получить вызов по почте мне еще раньше рассказывали многие знакомые, после же моей «победы» над почтовой администрацией у меня перебывало несколько десятков знакомых и незнакомых людей, просивших «поделиться опытом» и рассказывавших, как они тщетно добиваются получение вызова в течение одного, двух и более лет. В результате у меня сложилось твердое убеждение, что недоставление вызовов из Израиля носит массовый характер, а это невозможно без цензуры всей частной переписки между, по крайней мере, этими двумя странами. Это грубейшее нарушение не только советских законов, гарантирующих тайну переписки, но и такого широчайшего международного соглашения, в котором участвуют почти все страны мира, включая СССР, как Всемирная почтовая конвенция[82]

.

Семен Резник — Сергею Есину

7 апреля 2011

Уважаемый Сергей Николаевич!