Лохless. Повесть о настоящей жизни

– Похоже на то, – поспешно соглашаюсь я (пуганая ворона и куста боится), – может, я пойду?..

– Давай, бля, двигай отсюда! Ползи в свою канализацию, – милостиво дозволяет он, свирепо ощупывая меня глазами.

– Спасибо, мужики! – благодарю я за что-то и от греха подальше исчезаю в сквере.

«Четвертый час ночи», – размышляю я, сидя на скамейке под звездным небом. Я решаю идти к офису, где рано утром смогу пройти в свой кабинет, переодеться, взять денег и ключи от квартиры. Путь предстоит не самый близкий, поэтому я незамедлительно отправляюсь в дорогу.

Охранник выпучивает на меня свои глаза/бильярдные шары, когда я в своем наряде дервиша пересекаю холл бизнес-центра.

– Доброе утро, – бодро приветствую я охранника с неврубным лицом.

– Доброе… – растерянно проговаривает он.

– На автобусе добирался, – кидаю я ему, – давка жуткая! Все ноги оттоптали.

– А-а-а… – якобы понимающе кивает он и тупо лупится на мои раздолбанные в хлам ботинки.

Чувихи, сидящие за ресепшен-деск, прекращают заниматься перманентной покраской ногтей и впериваются в меня самым наглым образом. Я молча прохожу мимо, распространяя реальный запах реального человека.

Итак, я поднимаюсь на свой этаж в гордом одиночестве, ибо два претендента на поездку в лифте любезно отказались от совместного пребывания со мной в замкнутом пространстве. Надеясь никого не встретить в коридоре, я сразу же натыкаюсь на Чаньчуня (фак!). Его глаза округляются и походят на два мяча для гольфа. В его побледневшем лице я не вижу ничего китайского. Я бы его не узнал, если бы не перманентное:

– Осеня нехалясё. Длюга, осеня запаха пахнет.

Действительно, от моего прикида несет запахом реально умершего пару недель назад скунса, пролежавшего в канализации. Я тупо ухмыляюсь в ответ и отвечаю что-то типа:

– Не трогай говно – оно и вонять не будет! Догадайся, почему ты не воняешь. К тому же я пахну снаружи, а вы все изнутри смердите.

Следом за ним в коридор вырисовывается фигура Веры Андреевны.

– Приятно видеть вас, господин коммерческий директор! В особенности спешащим на свое рабочее место, – елейным тоном разливается она, поправляя руками грудь. – Я уже и не помню, когда вы появлялись у нас без опозданий.

– Благодарю, Вера Андреевна, за добрые слова в мой адрес.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, – не меняя тона, продолжает она. – Костюм просто исключительно сидит на вас. Очень элегантно и так вам к лицу!

– Мой винтажный прикид вас чем-то раздражает?

– Что вы, что вы. Свежо, смело. Только чем это у нас в офисе пахнет? – Она картинно морщит нос.

– Ну, как же? Вы же рядом.

Ноздри Кондрашовой раздуваются, лицо багровеет. Ничего не говоря, она поворачивается и уходит. Чаньчунь, смешно семеня ножками, торопится за ней. Я четко понимаю, что нахожусь на грани увольнения, но сейчас для меня все это глубоко фиолетово. Я совладелец самой крупной в Европе бильярдной. Сегодня открытие. Известность и деньги стучатся в мои двери. Завтра же вы приползете и будете просить автограф. Вас будет реально переть от моего сегодняшнего вида. Через неделю полгорода будут искать в бутиках одежду а-ля Сергей.

Катя, поправляющая на груди свою розовую кофточку, при моем появлении вскакивает со стула, будто видит стоящего перед ней Киркорова.

– Сидите, Катя. Можно приветствовать меня сидя – я разрешаю. И ни слова! Я прошу, я требую! Ни сло-ва.

Катерина усаживается в кресло и провожает меня диким взглядом.

В кабинете я первым делом переодеваюсь в нормальную одежду. Затем припадаю к графину с водой. Найдя пачку сигарет, я жадно закуриваю и курю, сбивая пепел прямо на пол. Вдоволь накурившись и утолив жажду, я помещаю обноски винтажного стиля в корзину для мусора. Увенчав все это бомжовыми ботинками, я выношу вонючий бесперспективняк из кабинета.

– Вот это, Катенька, хранить не обязательно. Можно безжалостно выбросить! В корзине ничего нужного для меня нет!

Я выхожу из здания бизнес-центра, ловлю тачку и еду домой.

Дома первым делом принимаю ванну. Я долго скоблю тело ногтями и мочалкой, смывая с себя грязь и вонь. Затем ложусь в постель и моментально вырубаюсь.

Проснувшись в половине двенадцатого у себя в московской квартире, я первым дело отправляюсь на кухню и нескончаемыми литрами поглощаю воду. Сушняк безжалостно вторгся в мою жизнь непрошеным гостем. Утолив жажду, я снова укладываюсь в постель и пытаюсь уснуть. Но звонки домашнего телефона периодически вплескивают меня в явь. В таком состоянии я провожу около двух часов – то тупо вырубаясь и окончательно засыпая, то просыпаясь и натурально продирая глаза.

Около полудня из этого тупизма меня окончательно выводит Влад:

– Привет, старик!

– Угу, – кидаю я в трубку.

– Спишь, что ли?

– Сам не знаю, – откровенно сообщаю я другу. – Вроде как сплю.

– А-а-а. Ну, ладно, чувак, спи дальше. Не буду мешать.

– Не надо.

– Я тогда позже перезвоню.

– Быть добру, – невпопад отвечаю я и проваливаюсь в забытье.