Лондон. Прогулки по столице мира

По соседству с тутовой плантацией были построены три дома — Горинг-хаус, Арлингтон-хаус и, последним, Букингем-хаус. На офортах времен королевы Анны мы видим симпатичный квадратный дом из красного кирпича в голландском стиле; две полукруглые колоннады соединяют его с конюшней и хозяйственными постройками. Перед домом широкий двор с фонтаном, железная ограда и кованые ворота, украшенные венцом и гербом герцога Букингемского — подвязка и святой Георгий. Выглядывая из окон верхнего этажа, герцог видел аллею вязов и лип — нынешнюю Мэлл. Вдалеке возвышался купол собора Святого Павла, окруженный шпилями церквей Сити, а чуть ближе и правее, за лугами и парком, виднелась колокольня Вестминстера. При взгляде на Мэлл герцогу открывался вид на длинный канал и утиную заводь, выкопанные по распоряжению Карла II; сегодня это озеро в парке Сент-Джеймс. Рассказывая о новом доме в письме к другу, герцог поведал, что под самыми окнами остался клочок леса, где водятся дрозды и соловьи.

После смерти герцога Букингем-хаус перешел во владение вдовствующей герцогини, третьей жены Букингема, по слухам, незаконнорожденной дочери Якова II от Катарины Сидли; достоинства последней были столь сомнительны, что Карл II искренне полагал, будто она — живая епитимья, наложенная исповедником на его грешного братца[30].

После кончины высокомерной и эксцентричной дочери Якова и Катарины дом приобрел Георг III в качестве свадебного подарка королеве Шарлотте; с того самого дня Букингем-хаус неразрывно связан с королевской семьей. Король Георг и королева Шарлотта вели в этом сельском домике приятную и спокойную жизнь, оставив для приемов и придворных увеселений дворец Сент-Джеймс. Когда наш великий строитель принц-регент взошел на престол под именем Георга IV, он, как и следовало ожидать, призвал к себе архитектора Риджент-стрит и повелел перестроить Букингем-хаус (или Куин-хаус, как его стали называть). Однако Нэш успел переделать дворец только снаружи — когда пора было браться за интерьер, и он, и его венценосный покровитель уже умерли. Новому королю Вильгельму IV Букингемский дворец категорически не нравился, поэтому он наотрез отказался туда переезжать и даже предложил его в качестве временного помещения для парламента после пожара, уничтожившего Вестминстер.

Такое впечатление, что судьба берегла Букингемский дворец для юной Виктории. Сразу после коронации Виктория перебралась в этот дворец; первое распоряжение королевы касалось установки в Букингемском дворце парадного трона. Впрочем, дворец Виктории принципиально отличался от современного Букингемского дворца — ведь он строился по проекту Георга IV. Передний фасад был отодвинут вглубь, от центрального портика отходили два крыла. Современному лондонцу и не представить, что перед дворцом стояла триумфальная арка Марбл-Арч, служившая главным въездом; над ней трепетал на ветру королевский штандарт.

Дворец перестраивался дважды — в 1847 году и в 1914-м, накануне войны, когда был принят план строительства памятника королеве Виктории, согласно которому Мэлл надлежало расширить и установить в одном конце улицы арку Адмиралтейства, а в другом — Мемориал Виктории; на фоне этих «новостроек» дворец выглядел старомодно и нелепо. Фасад — тот самый, который мы наблюдаем сегодня, — возник всего за три месяца, словно по мановению волшебной палочки, причем строители трудились над ним, не вынимая стекол из оконных проемов.

По счастью, заднего фасада дворца реконструкция не коснулась. Многие из тех, кому доводилось посещать королевские приемы в саду, утверждали, что существует значительная разница между лицевым и задним фасадами дворца. Задний представляет собой творение Нэша и Блоура, сохранившееся до наших дней почти в первозданном виде. Это прекрасный образчик классического стиля, лучше всего он смотрится в солнечные дни с берега искусственного озера. Королевская семья живет в задней части дворца, окна которой выходят на одну из протяженнейших лужаек в мире.

На протяжении долгих лет вдовства королевы Виктории Букингемский дворец как бы выпал из жизни столицы, однако война 1914–1918 годов заставила вспомнить о его существовании; более того, он стал оплотом нации в эти тяжкие годы. Вероятно, побуждаемые неким инстинктивным влечением к законному монарху, люди впервые собрались на Мэлл в августе 1914 года и стали славить короля. После войны Георг V, благодаря радиовещанию и своему хорошо поставленному голосу, превратился в истинного отца нации.