Лондон. Прогулки по столице мира

Во Вторую мировую Георг VI и королева Елизавета распорядились не спускать королевский штандарт с флагштока над дворцом, несмотря на частые бомбардировки и близкие попадания. С воздуха Букингемский дворец, узнаваемый по прямой как струна Мэлл и обширному парку вокруг, представлял собой отличную цель. Мне доводилось слышать самые невероятные рассказы о подземных бомбоубежищах, якобы сооруженных под Букингемским дворцом; могу со всей ответственностью заявить, что эти бомбоубежища существовали лишь в воспаленном воображении людей, распространявших подобные слухи. Даже в самые горячие деньки (и ночи) король с королевой оставались во дворце, выказывая фаталистическое отношение к опасности, — как убедились на собственном опыте многие их подданные, это отношение было самым правильным.

Королевское «бомбоубежище» находилось в кладовой в подвале дворца; оно вряд ли уберегло бы и от близкого взрыва, не говоря уже о прямом попадании. В кладовой стояло несколько позолоченных стульев и просторный позолоченный же диван — типичнейший антураж королевских дворцов; эта мебель смотрелась в подвале довольно странно. Напротив двери помещался круглый викторианский стол красного дерева, на котором руки опытного слуги аккуратно расставляли и раскладывали масляные лампы, электрические фонари, пузырьки с мазью от ожогов и номера свежих журналов. На стенах висели топоры, чтобы, если дверь завалит, королевская чета могла прорубить себе выход наружу. Мне довелось побывать в этой кладовой во время войны; по-моему, крохотная комнатка в подвале заслуживает как минимум мемориальной таблички.

7

Июньским утром, в официальный день рождения короля, я стоял на плац-параде Королевской конной гвардии и наблюдал за тем, как королевские гвардейцы несут навстречу монарху знамя своего полка; этот церемониал, известный под названием «Вынос знамени», был введен при Георге II радениями, как утверждается, герцога Камберленда. Признаться, всякий раз, когда мне доводится наблюдать за этим церемониалом, я вспоминаю о военных парадах, которые проводились в Нидерландах, Бельгии и Люксембурге во времена Мальборо.

Король в форме полковника гвардии неторопливо ехал по Мэлл, принцесса Елизавета держалась рядом с отцом, за ними следовали придворные в пышных парадных облачениях. Один за другим они заняли свои места у арки Королевской гвардии, а сверху, из окна, на них смотрела королева и другие члены августейшего семейства.

Загрохотали барабаны, гвардейская бригада пришла в движение, впереди торжественно вышагивали пять полковых барабанщиков — в белом и золотом, на головах бархатные жокейские шапочки, на ногах белые гетры. Одно из самых восхитительных зрелищ — когда воинские подразделения по команде дружно поворачиваются, выполняя перестроения с несомненным изяществом. Так и представляешь себе какого-нибудь эксцентричного монарха восемнадцатого столетия, днями напролет муштрующего своих гвардейцев, — ведь красиво!

После марша состоялся вынос знамени. Каждый год один из гвардейских полков передает для церемонии свое знамя; на сей раз эта честь выпала 2-му батальону полка шотландских гвардейцев. Знамя проносят между шеренгами замерших по стойке «смирно» солдат, знаменосца сопровождает вооруженный гвардеец. Первым знамя берет в руки сержант, по бокам которого встают двое часовых с примкнутыми штыками. Втроем они выходят из строя, останавливаются, сержант передает знамя офицеру, эскорт берет на караул, а сержанты на флангах замирают, прижав оружие к груди, всем своим видом показывая, что застрелят любого, кто осмелится покуситься на знамя. Под звуки марша, который играют пять оркестров, знамя торжественно проносят по периметру плац-парада.

В воинских церемониях есть нечто бесконечно трогательное, хотя, как мне представляется, людям того века, который пережил две мировые войны и всерьез рассуждает о третьей, не пристало восторгаться милитаристскими ритуалами; впрочем, и я сам, и люди вокруг меня не могли сдержать восторг, наблюдая за церемониалом выноса знамени. В конце концов, мы же не на войне, правда? Война — это бедная старая леди, ютящаяся под лестницей вместе с ненаглядной кошечкой, и юнец, парящий в небе в тысячах футов над этой старухой, не испытывающий к ней ни капли ненависти, даже не подозревающий об ее существовании, но прилагающий все усилия, чтобы убить ее саму и уничтожить улицу, на которой она живет…

Внезапно донесся гулкий рокот кавалерийских барабанов — этот звук не спутаешь ни с чем. На площадь выехали лейб-гвардейцы Королевской конной гвардии во главе с барабанщиком на пегом жеребце, чьи поводья крепились к шпорам седока. Следом за барабанщиком ехали два эскадрона лейб-гвардейцев, солнце сверкало на блестящих нагрудниках, ветер шевелил белые султаны шлемов.

Затем торжественным маршем двинулась гвардейская пехота. Нам напомнили, что в этом году честь выноса знамени досталась шотландским гвардейцам: когда пехота шла медленным шагом, оркестры играли «Наряд старого гэла», а когда перешла на быстрый, стали играть марш «Шотландский горец».