«Лонгхольмский сиделец» и другие…

К еще большему удивлению Баташова, бывшего Верховного главнокомандующего нахваливала и берлинская печать. Так центральный рупор германской пропаганды газета «Berliner Tageblatt» писала: «Великого князя Николая Николаевича удаляют потому, что он, несмотря на несомненно проявленные им способности при наступательном движении, отвечает за русские катастрофы в Польше и Галиции, а также потому, что после этих неудач его влияние сломлено». «Ни для кого не секрет, что царь и многие члены царской семьи неохотно подчинялись воле великого князя. Его терпели, его не могли удалить, так как он пользовался авторитетом и имел много сторонников в армии и в политических кругах. Теперь слава его исчезла и появилась возможность удалить его…»

Хвалила великого князя и «Berliner Lokal-Anzeiger», которая вещала: «…Падение великого князя Николая Николаевича произведет сильное впечатление и вне России, особенно в Париже, где его обожали. Мы не можем не признать, что наш бывший противник был храбрым и честным врагом. Может быть, и он был лишь жертвой отсутствия системы и царящих в России беспорядков, последствия которых, вероятно, сказались сильнее, чем несомненная энергия великого князя. Судьба его незавидная. Когда-то всеми чествуемый любимец и национальный герой, он ныне с глубокой горестью покидает европейский театр военных действий, чтобы стать во главе Кавказа. Может быть, в глубине его души таится надежда вернуться когда-нибудь в роли спасителя отечества от внутреннего врага…» «Он обладал не только огромной энергией, но доказал свою талантливость в составленных не без его участия военных планах. Его план вступить в Пруссию с двумя армиями и соединить их в одну неотразимую силу был так же умен, как план нашествия на Восточную Галицию, чтобы парировать удар, направленный против русской территории. Но великий князь обладает и большим упрямством, которое и заставило его вцепиться в идею взять Карпаты». «Его престиж достиг апогея, когда армия заняла почти всю Галицию и Буковину и когда он, к удивлению всего мира, пожертвовал тысячами людей в Карпатах. Вместе с тем тайный ужас охватил союзников. В газетных статьях чувствовалось, что великий князь внушал им страх. Он – идеальный тип для драм Шекспира. После его ухода поля сражений очистятся, но удастся ли царю найти человека, который мог бы заменить энергию великого князя, – сомнительно. Не следует забывать, что русская армия привыкла к его железной руке…»

За этими хвалебными берлинскими статьями Баташов разглядел руку шефа Германской разведки Николаи, который в своей тайной деятельности, наряду с разведкой и контрразведкой довольно высоко ставил и пропаганду, умело манипулируя средствами массовой информации. Он лично направлял разрушительную работу германской печати, неустанно подрывающей главные устои, на которых зиждется государство Российское, и газеты, в том числе и либеральные российские, зачастую являлись главною цитаделью этого всеобъемлющего разрушителя.

«Когда человека нахваливают и союзники, и враги, этот факт наводит на тревожные мысли, – размышлял Баташов, – выходит, что все они, и союзники, и враги делали ставку на „Николашу“. Союзники видят в нем послушного исполнителя, готового по их первому требованию бросить в жерло войны любое количество российского „пушечного мяса“, чтобы оттянуть на себя побольше германских корпусов, и потому всячески пытаются задобрить его в трудную минуту на случай, если, не дай бог, что-то произойдет с царем. А немцы видят в нем примитивного полководца, не признающего маневренной войны и постоянно оглядывающегося на своих ординарных советников, что позволяло и позволяет Гинденбургу своими нестандартными действиями выигрывать даже успешно начатые нами сражения. Кроме этого, противник, видя в лице восторженного англофила Николая Николаевича главную помеху в сепаратных переговорах о мире, своими хвалебными статейками пытается „навести тень на плетень“. Как неприятно это осознавать, но таковое тоже может иметь место».