Лопе де Вега

Они познакомились в Саламанке, где оба учились в университете. Лопе тотчас же проникся уважением к тому, кто впоследствии станет «великим кордовским поэтом», но желчный и скрытный Гонгора, чей характер столь верно угадал Веласкес в написанном с него портрете, остался нечувствителен к той предупредительной вежливости и учтивости, что проявлял Лопе и в Саламанке, и позднее в Андалусии и Мадриде. Гонгора, добившийся путем интриг сана каноника и ставший членом капитула кафедрального собора Кордовы, не выказывал по отношению к Лопе ни малейших признаков симпатии и даже не высказал ему своего уважения как поэту. Напротив, при первой же возможности он выказал Лопе свою неприязнь. Случилось это в 1598 году, когда Лопе, уже в ореоле славы, опубликовал «Аркадию», вписав таким образом свое имя в длинный ряд авторов пасторальных романов. Реакция Гонгоры была безжалостной, ведь Лопе осмелился перешагнуть границы творческого пространства, на которое распространялись законы драматургии. В данном случае, правда, Гонгора направил свое красноречие и свой талант полемиста не против содержания этого впечатляющего романа, а приберег исключительно для того, чтобы обрушить их на титульный лист, на котором Лопе поместил герб рода дель Карпьо с изображением рыцарского замка с девятнадцатью башнями. Жестокость нападок, учитывая силу слов сонета, сочиненного Гонгорой, который мы цитировали ранее, застала Лопе врасплох и оставила в его душе неизгладимый след. Отныне он никогда не публиковал ни одно свое произведение, не снабдив его защитой. Так, в 1604 году вышел в свет роман «Странник в своем отечестве», защищенный «тройным щитом», призванным отражать удары, которые должны были, по убеждению Лопе, на него обрушиться. Он создал обширную коллекцию иллюстраций, в которой противопоставил себя, простого и мирного «странника от литературы», аллегорической фигуре Зависти — злобному воплощению всех его завистливых собратьев. Гонгора нисколько не был смущен и только удвоил свои нападки, одно перечисление которых составило бы целый том. В 1621 году вышла из печати поэма Лопе де Вега «Филомена», и Гонгора сделал ее мишенью для своих беспощадных и оскорбительных замечаний. На странице, где было помещено стихотворение «Андромеда», он написал: «Ты говоришь для себя, Лопе, ты — всего лишь идиот, не владеющий искусством выносить суждение». Национальная библиотека в Мадриде хранит в своих фондах экземпляр этой поэмы с заметками, написанными рукой Гонгоры. Удары наносились им по любому поводу, но излюбленной его мишенью была частная жизнь Лопе. Вспомним насмешки Гонгоры по поводу женитьбы Лопе на донье Хуане де Гуардо, которую, по мнению Гонгоры, позорила профессия ее отца, а соответственно, ремесло тестя позорило и самого Лопе. Что он только не делал двадцать лет спустя, когда узнал то, что знали все в Мадриде, а именно о близких отношениях Лопе, ставшего священником, с Мартой де Неварес. Он будет бросать Лопе вызов в многочисленных сонетах, чьи замысловатые намеки долгое время оставались загадкой для исследователей прошлого века. «Ты, Волк, — напишет Гонгора, — неужто ты стал шкурой этой куницы?» Не будем заблуждаться, не оскорбленная добродетель говорила в Гонгоре, ибо никогда он так не изводил своими нападками Лопе, как в тот период, когда тот вел идеальную супружескую жизнь рядом с доньей Хуаной и их сыном Карлильосом, предавался деяниям милосердия и увлекался мистикой. Узнав, что Лопе стал членом Третьего ордена монашеского братства святого Франциска, он атаковал его самым неприличным образом, связав его имя с отвратительным «делом о падении нравов», вокруг которого в то время разразился скандал в Мадриде: однажды были застигнуты на месте преступления и уличены в содомском грехе два члена этого достойного братства, и инквизиция готовилась судить их. Гонгора сочинил гнусный сонет, в котором Лопе восседал на троне между двумя этими несчастными, коих он никогда бы не пытался осуждать и карать.