Лорд Системы 18

Нана немного успокаивается. Нет, её не убедили мои слова, хоть они и помогли ей. Нана — сильная девушка. Она понимает, что слезами делу не поможешь.

— Я верю вам, Мой Лорд. Хочу верить всем сердцем. Верить в то, что вы снова совершите чудо.

— Можем ли мы поговорить с Мустафой? — берёт слово Сквидвард.

— Уже нет, — печально качает головой Нана. — Мустафа больше не выходит на балкон, с тех пор как заразился. Он опасается, что таким образом как-то повлияет на распространение болезни.

— Мы ничего не сможем узнать, если так и будем стоять здесь, — ворчит Сквидвард.

— Мой Лорд, — ко мне побегает гонец, — вас вызывают к магической сфере. Срочно.

— Я скоро вернусь, — киваю я Нане и Сквидварду и спешным шагом следую за гонцом. Не так давно переговорную сферу установили и в мэрии Врат.

Только я вхожу в защищённый гвардейцами кабинет, как на поверхности шара появляется лицо Малого.

— Слушаю, — киваю я.

— Лорд Шурик, нам поступают многочисленные доклады! Случаи болезни зафиксированы в других полисах. Москва, Вавилон, Новая Надежда! «Синяя смерть» повсюду!

Глава 15

— Кто такие? — остановил их гвардеец, с намёком положив ладонь на рукоять меча.

— Рыцари Ордена, — спокойно ответил Штирлиц. — Идём в зал совещаний.

Охранявшие вход солдаты переглянулись.

— Я вас раньше здесь не видел, — отметил гвардеец.

— Нам тебе, что, ксиву показать? — завёлся Зорге. И не без причины. Уже третий пост устраивал им этакий «стресс-тест». — Корочкой посветить? А может, родимое пятно продемонстрировать у себя на жо…

— Зорге, — прервал поток словоблудия своего напарника Штирлиц.

Зорге тут же замолк.

Гвардейцы недовольно посмотрели на парня, но вслух ничего не произнесли. Понятно, что посторонние тут бы не оказались, но им тоже надо отрабатывать свою роль внутренней стражи дворца.

— Проходите, — рыкнул гвардеец. — Совет вот-вот начнётся.

— А мы будто бы и не в курсе? Знаешь ли, за опоздания Владыка по головке не погладит!

Гвардеец недовольно сверкнул глазами, но ничего не ответил. Так как видел, что Штирлиц уже захлопнул рот товарищу и потащил его прочь, дальше по коридору.

Как только они отошли на достаточное расстояние, Штирлиц прошипел Зорге на ухо.

— Ты чего творишь? Хочешь спровоцировать их на драку в стенах Главного Штаба? Нас за такое четвертуют вне зависимости от того — одолеем мы их или нет! — возмутился шпион.

Зорге в ответ лишь ухмыльнулся.

— Не, ну а чего они? Все они знают нас! Завидуют просто, вот и гадят, где могут! Так и я в долгу не останусь. Всё равно против воли Консула они не посмеют пойти, — ухмылка парня трансформировалась в коварный оскал.

Штирлиц глубоко вздохнул. Лорд Парижа являлся едва ли не параноиком. В хорошем смысле этого слова.

Это означало, что мужчина относился с особой щепетильностью не только к своей безопасности, но и к людям, которые эту самую безопасность и обеспечивали. Гвардейцы внутренней стражи, они же преторианцы, как их назвали в Париже из-за их близости к Владыке, выбирались из самых преданных, самых способных, самых смышлёных воинов Легиона.

В общем, элита из элит. Это и так ясно. Вот только этим Консул не ограничился. Мужчина понимал, что за всю историю человечества не раз и не два эти самые «преторианцы» не столько служили своему императору и государству, сколько упивались властью и наслаждались своим высоким положением.

Бывало и так, что не внешние враги, а именно эти приближённые сажали на трон того, кто был им удобен. И плевать на клятвы верности и всё в таком духе. Своя рубашка ближе и роднее, нежели благо целого государства!

Именно по этой причине, чтобы не давать слишком много власти своей охране, Лорд Парижа разделил свою личную гвардию на две половины. Одну её часть составляли те самые преторианцы, отобранные из Легиона солдаты, а вторая состояла из членов Ордена. Да, правило конкуренции двух структур: Легиона и Ордена — сохранялось даже в ближайшем окружении Консула!

Тех и других было поровну. Всё для того, чтобы поддерживать баланс. И так уж вышло, что преторианцы и члены Ордена относились друг к другу с некоторым соперничеством. Естественно, это не мешало им работать сообща. В противном случае Консул бы давно задушил что преторианцев, что Рыцарей Ордена. Ведь какой толк от инструмента, от винтика в механизме, если он не исполняет определённую ему функции?

Как же Биба и Боба или Штрилиц и Зорге оказались в кругу столь приближённых? А всё началось с допроса. Допроса лично от одного из Магистров Ордена, Филина.

* * *

— Не думаешь ли ты, друг любезный, что всё больно складно выходит? — спросил Филин с мягкой улыбкой. Он и замаскированный Боба находились в кабинете Магистра. За окном ярко светило солнце, в лицо шпиону не била своим светом лампа, его руки не были прикованы наручниками к подлокотникам, а лицо не накрывали мокрой тряпкой с заготовленным тут же тазиком с водой.

Пыток и допросов не было. В привычном понимании этих терминов. Но от ощущения, что его «проталкивали через мясорубку», Штрилиц избавиться никак не мог.

— Что вы имеете в виду, магистр? — спросил разведчик.