Лорд Томас [СИ]

Все что ему оставалось, так это надеяться, что тот, под гнетом всех свалившихся на него неприятностей, забудет его фамилию (шансы на это были весьма не плохи). Или как минимум, она не всплывет в его рассказах. Второе было уже менее вероятно, но Том понимал, что его персона сейчас в списке беспокойств младшего Малфоя, где-то месте эдак на сто тысячном.

Так, если с общим положением дел вокруг и расстановкой сил он относительно разобрался, то тьма, окутывавшая его прошлое, не стала ни на грамм светлее.

То, что он переместился во времени, было бесспорно. Но полное отсутствие упоминаний о собственном прошлом в магическом мире и неузнаваемость его внешности, наталкивала на мысли, что возможно его здесь и не существовало. До сегодняшнего дня, он скорее списывал свое здесь появление на собственный взрослый план, что косвенно подтверждалось смутными отголосками памяти в его голове. Но факты пока упорно твердили, что не было никакого Тома Риддла.

По большому счету, Риддлу было все равно, была у него прошлая жизнь или нет.

Сейчас он был здесь, живой, полный сил, энергии и зарождающихся планов на то, как эту силу и энергию потратить. Важность же узнать о прошлом была по большей части в том, чтобы понимать, какого рода «подарочки» ему могут оттуда прилететь.

Как это ни странно, ему также хотелось сохранить свое имя. Том Марволо Риддл. Он мысленно произнес его и улыбнулся, вспоминая, как Люциус назвал его Лордом Томасом.

Что-то было в этом обращении, знакомое и приятное. Как и в образе чуть прищуренных серых глаз и хвосте ухоженных белых волос.

Нет, подумал Том. Мы уже виделись. Я знал его раньше.

И уронил свою темноволосую макушку на поручень переднего сиденья.

От соблазнительной мысли, что он может позволить себе жизнь «с чистого листа», не решая загадок прошлого, приходилось отказываться.

Спустя час Том вновь вернулся в свой отель. Он был переполнен впечатлениями и остро нуждался в возможности хорошенько продумать все детали своей истории, с которой в самом ближайшем времени ему придется «выйти в свет». Поэтому, прихватив по пути несколько хот догов, и на ходу откусывая от одного из них, он сразу же стал спускаться в «комнату из чемодана», чтобы поискать там подсказки, как лучше составить свою историю.

На середине лестницы Том замер, едва не подавившись от неожиданности.

Посреди разбросанных им сегодня вещей, на неприлично дорогом диване, сидел Драко Малфой, поджав под себя босые ноги и остекленевшим взглядом смотрящий в стену.

Он медленно повернул голову на шум шагов и на Тома взглянули фирменные малфоевские серые очи, в окружении слипшихся от недавних слез ресниц без малейшего намека на осознанные мысли.

— Эмм, ты серьезно? Неужели во всем вашем гребенном мире, для тебя больше не нашлось места, кроме как в моем номере???

* * *

Люциус не ожидал от Рэндолфа Маскелайна абсолютно никаких предложений, а уж тем более приглашения на ужин, столь поспешного и подозрительного.

Малфой справедливо полагал, что судьба была гораздо более милостива к Рэндолфу, нежели к нему. Юный, по магическим меркам, глава небольшой чистокровной семьи не обладал уж слишком выдающимися талантами или богатством, что позволило ему избежать чрезмерно пристального внимания Милорда. Амбициозность и юношеский максимализм, когда-то приведший его в ряды Пожирателей Смерти, с годами сильно поутихли, и Маскелайн отделывался мелкими поручениями, занимая небольшую должность в Министерстве Магии.

Все это позволило ему сохранить репутацию незапятнанной и успешно делать карьеру сейчас, когда Милорд пал.

Самому Люциусу, бывшему буквально в эпицентре бури, которая звалась Темным Лордом, всегда приходилось гораздо сложнее. Иногда, он даже сам не понимал, почему вызывал у Милорда такое устойчивое желание держать его рядом.

Да ради Мерлина! Да, он был богат, но будучи откровенным, его состояние было не сильно больше еще длинного списка чистокровных родов Британии. Да, он был умен, но Волдеморту служили и гораздо более одаренные люди.

Но именно его, Лорд выделял всегда. В далеком и уже таком смутном прошлом, юный Люциус приходил от этого в восторг и жадно впитывал в себя знания и идеи, которыми раньше Милорд щедро делился. Потом, гордо носил звание «Правой руки» и помогал в реализации планов, потом… потом мучился под Пыточными проклятиями и стоял на коленях, но опять же, возле трона.

Люциусу завидовали всегда и практически все. Многие шептались за его спиной, что он был любовником Лорда, и в этом кроется объяснение всех его успехов, и того, что периодически проваливая задания, он остается в живых и относительно невредимым.

Это было не так. Когда-то, в период бурной одержимости Лордом, через который прошли практически все Пожиратели, юный Малфой остро об этом жалел, много лет позже, благословлял судьбу хотя бы за такую милость, как отсутствие подобного рода внимания.

Из того, что Люциус сумел понять о Милорде, подобные желания и порывы его вообще не касались. Итак, столь простое объяснение не годилось. Но факт оставался фактом, а хреновые последствия — хреновыми последствиями.