Лорды Протектората: Барон Аквилла

– Не все покойники имеют роскошь отлеживать бока в мягкой земле, – хмуро усмехнулся барон, – А вы как я погляжу сменили свои левые убеждения на бесконечно правые и добились успеха вместе с теплым местечком? И кто из нас больший покойник?

– Как человеку спасшему мою шкуру в свое время, я объясню, но учтите, что делаю я это второй раз в жизни, – ответил Острослов, подавая Аквилле чашку кофе, и после того как тот сделал глоток и ожидающе посмотрел на конспиратора продолжил, – Когда я выносил из морга на своих плечах смертельно раненного Вольдемара, попутно отстреливаясь от шайки головорезов, пришедших поглумиться над вашим телом я думал, что все миссия патрона провалена и меня вычеркнут из списков организации, но внезапно все оказалось наоборот – патрону понравилось мое поведение в той ситуации. «Теперь ты скреплен кровью товарища и кровью врага в рядах грядущей революции, именно такие люди нам и нужны, – сказал он, – Однако, чтобы эти мелкобуржуазные шавки не загрызли тебя раньше, чем ты поможешь свершить революцию, я вызываю тебя к себе в колыбель всех революций. Собирай манатки и отправляйся во Второпрестольную – на пересечении улиц Ноябристов и Амстердамских комиссаров жду тебя через неделю». И я отправился, здесь в этом самом месте я и встретился с ним впервые. Отчасти меня смутило, что мне пришлось выполнять революционные обязанности в таком месте. Но затем, проанализировав ход иных революций, когда при смене верховной власти на местах как правило оставались те же чиновники, я понял зачем патрон привлекает сюда весь цвет Второпрестольной бюрократии, чтобы не стать одни из сотен горлопанов Революции, сеявших только смуту и хаос, а иметь реальную власть после падения нынешнего правительства. Однако я увлекся, как получилось, что человек, которого все считали мертвым, пьет кофе передо мной?

– Я повидался с исполняющим обязанности Господа, он сказал мне – еще не все твои дела закончены, и я отправился их заканчивать, одно из этих дел, в частности, касается Сокровищницы и ее хозяина – назовем его условно – Дракон.

– Вы важный человек для меня, а я важный человек для хозяина Сокровищницы, но лучше называйте его не Драконом, а Дрейком. Думаю я смогу организовать вашу встречу с ним, но это займет некоторое время – как я вижу за столом для покера как раз освободилось место – займите его пока, чтоб скоротать время, – с этими словами Острослов удалился в подсобку, а Аквилла, несколько секунд посмотрев на белую улыбающуюся маску, подвешенную над дверью подсобки, – переместился за драпированный зеленым бархатом стол.

***

Статный спортивного телосложения обладатель рыжих бакенбардов с пудовыми кулаками подошел к столу и обратился к Аквилле с Веселеньким:

– Господа, вы можете пройти к рулетке.

Судя по вытянутым лицам остальных игроков, они надеялись пройти гораздо раньше этих вновь пришедших пижонов, особенно того который даже перчаток снять не соизволил, но возражать грузному служителю казино никто не осмелился. Сыскарь вместе с опером покинули погрустневших товарищей по игре и прошли за массивную дверь красного дерева с золотыми вензелями «Aut Caesar – Aut nihil», где оказался зал побольше с полудюжиной столов, на которых размещались веселые крутящиеся рулетки. Вдоль стен зала были расположены автоматы вместе с узкими проходами в отдельные кабинеты, входы, закрытые от любопытных глаз ширмами. В одном из таких проходов Аквилла краем глаза заметил мелькнувший птичий профиль со сверкнувшим стеклянным глазом. «Прямо день встреч какой-то, » – подумалось Аквилле в одном из уголков его сознания. Внезапно перед Аквиллой возник Острослов:

– Сейчас у Дрейк важная встреча, сделайте пока что пару ставок, когда придет время вас пригласят. Получить жетоны можно там, – и конспиратор-бармен указал на столик в середине зала.

Там сыскарь с оперативником и поменяли выигранные в предыдущем зале пару десятков синих евриков на золоченые жетоны.

– О чем мы интересно будем говорить с владельцем казино? – без энтузиазма спросил Аквилла у опера.

– Я – ни о чем. Есть дела поважнее.  А ты не обратил внимание, что тут все  буквально нашпиговано камерами? – глубокомысленно ответил Веселенький и отошел к ближайшему столику. Аквилла направился к дальней рулетке, чтоб иметь время хорошенько осмотреться. И действительно наметанный оперской взгляд вычленил главное – камеры отслеживали вход, общую панораму зала и похоже отдельные кабинеты. Встав к рулетной таблице и поставив на черную семерку, Аквилла думал чем же можно убедить Дрейка предоставить ему записи с камер, как вдруг услышал:

– Семерка черного, возьмите ваш выигрыш.