Лось

Внезапно, еще во сне, осознал, что бабушки тут просто не может быть. И не потому, что я в другом мире, а потому что Тамара Алексеевна давным-давно похоронена на Северном кладбище. Я сам ей крест на могилу варил.

Рывком вынырнул из сна, ощущая, как быстро-быстро колотится всполошившееся сердце. Еще где-то с минуту посидел, успокаиваясь. Вокруг царила идиллия: ровно гудели движки "Мишки", свив гнезда из одеял, спали на своих местах Зайки, где-то сзади похрапывал Юра. Потер горевшее лицо, разгоняя наваждение, и решил пройтись к пилотам — судя по времени на комме, мы уже должны были приближаться к месту, а нас до сих пор не покормили.

Я даже не знаю, что меня повергло в ужас первым: стойкий запах блевотины в кабине, неестественные позы экипажа или что-то еще… Наверное, все сразу. Первым порывом я схватил за плечо второго пилота, но, ощутив под пальцами неживое тело, отдернул руку. Тело, сидящее до моего прикосновения неподвижно, стало заваливаться набок, нелепо повиснув на ремне, разворачивая ко мне искаженное предсмертной мукой лицо.

Дернулся к сидящей ровно Истоминой, но вовремя остановился, наткнувшись на невидящий взгляд. Аля и в смерти осталась профессионалом, поставив руки так, что штурвал застыл в ровном положении, заставляя стальную птицу лететь по прямой. Уже без всякой надежды обернулся к сидевшей за спинами пилотов штурману, окруженной зловонной лужей полупереваренной еды, но внезапно почувствовал в девушке слабое биение жизни. Действие яда — а при отсутствии видимых повреждений на телах Али и Ульяны, особого выбора версий у меня не было, — ослабло с рвотой, и лейтенант еще дышала, скорчившись в своем кресле.

— Марина! — бросился я к ней, перебирая в памяти все памятки из второго, все еще "непереведенного" раздела методички Андрея Валентиновича, полностью относящегося к медицине. Как назло в голову ничего подходящего не приходило. Плюнул и применил на женщину "бодрячок".

— А?.. — подняла на меня мутные глаза Марина и согнулась в новом приступе рвотных спазмов, уделывая мне новенькие, только вчера утром купленные в Москве щегольские замшевые ботинки. "Почти сто рубликов, между прочим! Господи, о чем я думаю?!"

— Лейтенанты! — гаркнул в открытую дверь, — Тревога!

Юрка влетел в кабину первым, опередив даже ближе сидевших Заек. Оценив обстановку, он не дал девчонкам кинуться к Але, тем самым нарушив хрупкое равновесие летящей машины.

— Капитан? — ожидающе спросил он, мгновенно оценив обстановку.

— Сними с Ули наушники и попытайся связаться с сопровождением, — ответил я, все еще занятый попытками "воскресить" штурмана. Наш транспортник обычно летал под прикрытием как минимум двух истребителей, но из-за разницы в скоростях они кружили над "Мишкой", занимая верхний эшелон. Требовалось хотя бы сообщить им о происшествии.

— Чем это нам поможет? — взвизгнула высоким голосом Тушка.

— Тушка, Гая! Драть вас коромыслом, отставить панику! — прикрикнул на них обеих, хотя признаки истерики пока подавала только Наталья. Как ни странно, но приказ подействовал — Тушка перестала нервно заламывать руки, — Срывайте пломбы, доставайте девятки из транспортировочных контейнеров.

— Зачем?! — недоумением повеяло не только от девчонок, но и от накручивавшего колесико настройки Квадрата.

— Если что — будем прыгать!

Подруги убежали в салон, а Юрьев, продолжавший вызывать на всех частотах сопровождение, взглядом потребовал объяснений.

— Пусть хоть чем-то заняты будут, — шепнул я, косясь на открытую дверь, — И потом, если прыгать с невысокой высоты, — от волнения я подбирал первые попавшиеся слова, — есть шанс.

На мое пояснение Квадрат кивнул и снова принялся вызывать "Чаек".

— Есть! — воскликнул он, оторвав меня от Марины. Приступ тошноты у девушки прошел, и она снова впала в забытье, вынуждая меня применить уже второй "бодрячок" подряд.

Переговоры с "Чайкой-раз" изрядно разбавились матом с обеих сторон. Первым делом нам посоветовали включить автопилот, но, разобравшись в рычажках и кнопках панели управления, мы отчитались наверх, что он и так включен — Аля напоследок постаралась. После выяснения нового обстоятельства, пропал смысл в сохранении ее положения, и мы вдвоем выволокли мертвое тело из кресла первого пилота.

В эфире на смену первой "Чайке" пришла "Чайка-два". Ее пилотесса судорожно попыталась прочесть Юрьеву курс всей летной школы за десять минут, но не преуспела — выскочила из зоны действия связи. И пусть в её отрывочных матерных объяснениях я понял чуть больше Квадрата — кое-какие из прозвучавших терминов оказались мне знакомы, — для посадки самолета новых знаний явно не хватало. Я хоть сейчас расскажу, где и какой кабель проходит в современном мне сверхзвуковом истребителе, на что стоит обратить внимание при предполетной подготовке, но, ебать-колотить, летал я только пассажиром!

Юрка ругался с вернувшейся "Чайкой-раз", в салоне слышался треск взламываемых контейнеров и перекрикивания Заек, распаковывающих девятки, а я, с сомнением глядя на едва живую женщину, кастанул на нее третий "бодрячок". Марина зашевелилась в кресле