Лоцман

— Вот это я называю хорошей дисциплиной! — воскликнул Борроуклиф с довольным смехом. — Я знал, что парень послушается меня не больше, чем получив приказание от этого фонаря. Скажите, мой земноводный друг, ваши солдаты так же славно обучены?

— Что за глупые шутки? — сурово спросил лоцман.

— А я-то думал, что настала моя очередь посмеяться над вами! — вскричал Мануэль, делая вид, что разделяет веселье капитана. — Мы все это тоже хорошо знаем и применяем в наших частях… Однако, если часовой не слушается вас, послушается сержант. Позовите его, и пусть он прикажет часовому пропустить нас.

— Я вижу, у вас опять неладно с горлом, — сказал Борроуклиф. — Вам, наверное, хочется глотнуть еще благородного напитка! Будет сделано!.. Часовой, отвори-ка окно и кликни сержанта!

— Это нас погубит! — шепнул лоцман Гриффиту.

— Делайте то же, что я! — ответил молодой моряк.

Часовой повернулся выполнить распоряжение капитана, но Гриффит, ринувшись вперед, мгновенно выхватил у него из рук мушкет. Тяжелый удар прикладом сбил с ног изумленного солдата. Взяв мушкет на изготовку, Гриффит воскликнул:

— Вперед! Теперь мы можем пробить себе дорогу!

— Вперед! — повторил лоцман, перепрыгивая через распростертого на полу солдата с кинжалом в одной руке и пистолетом — в другой.

Еще миг — Мануэль, вооруженный точно таким же образом, очутился рядом с ним, и все трое быстро покинули здание, не встретив никакой помехи своему бегству.

Борроуклиф был совершенно не в состоянии преследовать беглецов. Он так опешил от неожиданности, что прошли минуты, прежде чем он снова обрел дар речи, редко его покидавший. Солдат тоже пришел в себя и поднялся на ноги. Они долго стояли, глядя друг на друга с молчаливым сочувствием.

— Не ударить ли нам тревогу, ваша честь? — спросил наконец часовой.

— Не стоит, Питерс! Эта морская пехота не знает, что такое благодарность и хорошее воспитание.

— Надеюсь, ваша честь будет помнить, что я выполнял свой долг и был обезоружен при исполнении приказания.

— Я ничего не помню, Питерс, кроме того, что с нами обошлись гнусно. Я еще заставлю земноводного джентльмена за это расплатиться! Запри двери и делай вид, будто ничего не случилось.

— Это не так легко, как вы изволите думать, ваша честь. На спине и плечах у меня отпечатался замок мушкета. Эти следы будут ясно видны.

— Так смотри на них, если тебе хочется, но молчи, дурак! Вот тебе крона на пластырь. Я слышал, как этот пес бросил твой мушкет на лестнице. Пойди подбери его и возвращайся на свой пост. А когда придут тебя сменять, веди себя так, будто ничего не случилось. Я все беру на себя.

Солдат выполнил приказание, и, когда он снова был вооружен, Борроуклиф, в значительной мере отрезвевший после этого неожиданного приключения, проследовал в свою комнату, бормоча ругательства и проклятия по адресу всех морских пехотинцев, которых он называл «земноводными тварями».

ГЛАВА XVI

Гляди, взлетели куропатки стаей!

Спустить собак, и сокол пусть летит!

Лихой погоне я отдам досуг,

С меня довольно сонного покоя.

Капитан Борроуклиф провел остаток ночи в тяжелом сне, какой обычно следует за опьянением, и пробудился на следующее утро только с приходом слуги. Капитан сел на постели, протер, как водится, глаза и, повернувшись с суровым видом к слуге, сказал ему таким сердитым тоном, будто хотел обвинить именно его в том проступке, который собирался осудить:

— Что это значит, дурак? Я ведь приказал сержанту Дриллу, чтобы не смели бить в барабан, покуда мы живем под гостеприимным кровом старого полковника! Он не желает меня слушаться? Или он находит, что разносящаяся по коридорам аббатства барабанная дробь — музыка, очень подходящая для того, чтобы беречь сон здешних обитателей?

— Я думаю, сэр, — ответил слуга, — что нынче сам полковник Говард отдал распоряжение сержанту бить тревогу.

— Черт побери! Я вижу, старику нравится время от времени щекотать свои барабанные перепонки знакомыми звуками. Однако не производит ли он вместе с парадом стражи смотр своего скотного двора? Я слышу такой топот копыт, словно старое аббатство превратилось в Ноев ковчег note 35 и все звери с полей направляются к нам!

— Это всего лишь отряд драгун. Они въезжают во двор, и сам полковник пошел их встречать.

— Во двор? Отряд драгун? — удивленно повторил Борроуклиф. — Неужели старик считает, что моих двадцати молодцов недостаточно для защиты от привидений и северо-восточных штормов такого вороньего гнезда, как это старое аббатство? К чему нам эта кавалерия? Хм… Наверное, джентльмены в ботфортах прослышали о Каролинской мадере.

— О нет, сэр! — воскликнул слуга. — Это отряд, за которым ночью ездил мистер Диллон, после того как вы, сэр, решили заковать трех пиратов в кандалы.

— Пиратов? В кандалы? — повторил Борроуклиф, снова протирая глаза, но теперь уже с более задумчивым видом. — Да, припоминаю, что посадил трех подозрительных бродяг под замок. Но какое дело мистеру Диллону или драгунам до этих молодцов?