Ловец душ и навья невеста

— Потерпишь, — она промокнула следующую царапину, провела платком вдоль шрама. — Откуда он у тебя?

Пытливо заглянула ему в глаза, но Рихард не расщедрился на ответ, а вместо этого спросил сам:

— Как тебе «Вонючий козел»?

— Мне понравилось, — улыбнулась она, продолжая обрабатывать его царапины. — Место, конечно, злачное, но было интересно.

— Ты отлично вжилась в роль, — похвалил ее Рихард.

— Это и было ролью. Все словно происходило не со мной, — ответила Карна. — Я никак не могла оказаться в баре с таким названием! Моя жизнь была распланирована с самого рождения. Родители договорились поженить нас с Эдмоном, когда я только родилась. Это могло стать трагедией, но Эдмон был моим лучшим другом, и я не представляла рядом с собой никого другого. Мы должны были жить долго и счастливо...

Ловец не спеша откинул ее волосы с шеи, обхватил ее ладонью, и Карна решила, что он сейчас снова поцелует ее, и поняла, что дрожит, то ли от негодования, то ли от предвкушения, но Рихард попросил:

— Покажи мне воспоминание. Что-нибудь светлое и с Эдмоном.

Его пальцы гладили ее шею, а глаза смотрели внимательно и участливо, и Карна, выдохнув, кивнула.

Яркое солнце ослепило ее.

Она сидела на цветастом покрывале, постеленном на траве. Рядом стояла корзинка, из которой служанка доставала булочки и запотевшую бутыль с компотом. Смешение красок на лугу было таким буйным, словно небесный художник решил использовать всю свою палитру. На небе не было ни облака, и солнце жарило, как печка, но служанка предусмотрительно выбрала место в тени высокого дерева.

Карна увидела Эдмона издалека, приложила ладонь козырьком к глазам, чтобы не слишком щуриться. Он тоже шел с корзинкой, и она недовольно нахмурилась. Она ведь сказала, что возьмет все необходимое. Но когда он приблизился, нежно улыбнулась. Их помолвка состоялась всего пар недель назад, и роль невесты пока что была в новинку. Кажется, и Эдмон слегка смущался. Он поставил перед ней корзинку, присел и поцеловал протянутую ему руку.

— Не стоило беспокоиться, — все же заметила Карна, стараясь, чтобы недовольство не прорвалось в ее голосе. — Здесь уже есть все необходимое для пикника.

— Это подарок, — сказал Эдмон, посмотрев на нее, и у Карны перехватило дыхание. Пусть бы у их детей тоже были зеленые глаза. Такие же яркие и будто пронизанные солнечными искорками. Она откинула салфетку с корзинки, и лишь потом посмотрела вниз, и взвизгнула, забыв о взрослой роли невесты.

— Какой он…

— Толстый? — улыбнулся Эдмон.

Щенок, которого Карна вынула из корзинки, походил на плюшевого мишку. Коричневая шерстка с рыжеватыми подпалинами, крепкие толстые лапки, мокрый нос. Щенок недовольно закрутился в руках Карны, и она опустила его на землю. Тут же, проявив неожиданную прыть, щенок рванулся в траву.

— Стой! — воскликнула она, вскакивая с места. — Куда?

Они смеялись и бегали за щенком, а потом он спал в тени под деревом, а они пили прохладный компот, и Эдмон осторожно сдвинул руку, так что их пальцы соприкасались…

Она вынырнула из воспоминания и снова оказалась в чужом доме, с тусклой лампой на потолке, о которую бился мотылек.

Рихард вытер пальцем слезинку, скатившуюся по ее щеке, а потом склонился ближе, но Карна быстро отвернулась, так что его губы лишь мазнули по щеке.

— Ты совсем не такой, как он, — укоризненно произнесла она.

— Верно, — согласился он, и поцеловал ее за ухом. Развязал ленту, стягивающую волосы в хвост, и пропустил длинные пряди через пальцы.

— Вы с ним вообще не похожи.

— А разве должны? — Он потянул ее за волосы, так что ей пришлось запрокинуть голову, провел языком по шее, и Карна прерывисто вздохнула.

— Его я любила.

— А меня?

— Конечно, нет! Ты меня злишь и выводишь из себя и… Ох... — он целовал ее шею, и мысли путались, и мотылек стучал о лампу все сильнее. Глупый, он же сгорит. — Рихард, все это ошибка.

— Я никогда не ошибаюсь, — возразил ловец, слегка отстранившись и посмотрев ей в глаза.

— С чего ты взял?

— Работа такая, — ответил он. — За ошибки слишком высокая плата. Я вижу в твоих глазах то же желание. И еще страх. Ты не боялась изобразить шлюху, ты пошла со мной в самое грязное место города, ты отправилась на жмыха, а теперь боишься разделить со мной постель? Почему это пугает тебя, Карна?

— Потому что я — порядочная женщина, — заявила она, вздернув подбородок, и Рихард поцеловал ее в губы, разом сметая все возражения.

Он не давал ей возможности ни отказать, ни произнести хоть слово, а его губы были такими жадными и горячими, что волна жара взметнулась по ее телу, затапливая его почти болезненным желанием. И Карна целовала его в ответ, обнимала голые плечи и, кажется, вот стыд, помогала расстегнуть ремень. А Рихард, не пожелав возиться с ее пуговицами, просто дернул блузку в разные стороны. Пуговки брызнули, градом застучав об пол.

— Рихард, — пролепетала она, когда он накрыл ладонями ее грудь, на которой остался лишь шелк белья.

— Ты такая красивая, — пробормотал он, приподнимая ее грудь, лаская, легонько сжимая, обводя пальцами твердые соски. — Карна, я так хочу тебя.