Лови момент

Мы двигаемся не спеша, наслаждаясь друг другом. Не помню, чтобы раньше я улыбалась во время секса; пожалуй, я никогда не испытывала такого удовольствия. Чувствую, что вот-вот кончу, и на сей раз Фишер внутри меня, подо мной, в моих объятиях. Он снова приближает мое наслаждение, говорит, какая я красивая и как ему хорошо.

– Со мной никогда такого не было, – признаюсь я.

– Никогда, – повторяет он с мучительным стоном, наклоняется ко мне и целует. – Я чувствую, как ты сжимаешь меня изнутри. Кончай, милая, я с тобой.

Ни один мужчина прежде не разговаривал со мной во время секса. Фишер опускает руку вниз, играет с моим клитором, пристально наблюдая, как я насаживаюсь на его член. Наш темп убыстряется, стоны становятся более хриплыми, движения – более отчаянными. Наконец на меня накатывает волна наслаждения – внезапная, жаркая и яростная. Из последних сил цепляюсь за Фишера, а он укладывает меня на матрас и ложится сверху.

– Сейдж, – хрипло стонет он, достигая своего пика, и обмякает меж моих распахнутых бедер, отяжелевший, обессиленный и счастливый.

Некоторое время спустя Фишер заботливо обтирает меня влажным полотенцем, осыпает мое лицо мелкими поцелуями, напоследок целует каждую грудь и произносит:

– Есть лишь одна вещь, которая может сделать этот момент еще лучше.

– Что? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

– Десерт.

– Надо попробовать, – говорю я, еле сдерживая восторженный вопль.

Накидываю на Фишера плед, заворачиваюсь в свой, и мы выходим под дождь.

Глава 25

Фишер

– Не дергайся, – предостерегаю я.

– Это сложнее, чем ты думаешь, – отвечает Сейдж.

Полностью согласен. Я убедил ее позволить мне сделать ей педикюр – само по себе занятие не из легких. Видимо, я все-таки мазохист, поскольку решил проводить художественный сеанс на обнаженной натуре: поставил стул рядом с кроватью, положил ноги Сейдж к себе на колени, а она распростерлась передо мной, едва прикрытая простыней. При малейшем ее движении мне открываются виды, от которых вот-вот сорвет крышу.

После десерта – я приготовил клубнично-ревенное печенье «Мадлен» с ванильным кремю и лимонными хлопьями – мы трусцой помчались к ней домой. На сей раз нам удалось добраться до кровати, а потом мы провалились в сон. Не помню, чтобы я когда-нибудь так хорошо спал! Проснулся от того, что Сейдж бродит по комнате и перебирает бесчисленные флакончики. Почистив зубы и удовлетворив естественные человеческие потребности, приступаем к педикюру.

Наверное, я подсознательно опасался, что после физической близости мои чувства ослабеют, но теперь боюсь попасть в зависимость. Сейдж – откровенная, любопытная и темпераментная. Каждый раз, когда я намереваюсь ее помучить, все попытки претерпевают сокрушительную неудачу.

Словно прочитав мои мысли, Сейдж пяткой поглаживает меня сквозь трусы.

– Сиди тихо, – снова предупреждаю я. Она невинно хлопает ресницами. – Переделать уже не получится. – Дую, подсушивая лак: пурпурно-красный, как сок ягоды марион.

– Чем займешься сегодня? Инди возвращается только завтра.

Ничего не могу придумать.

– Вот этим. – Наношу на мизинец последний слой лака. – Болтать, есть, валяться в кровати… – Многозначительно приподнимаю бровь. – Кстати, с Днем независимости.

– Фейерверка не избежать, – отвечает Сейдж.

Зачарованно гляжу в ее смеющиеся глаза. До чего же она притягательная, даже помятая спросонья и взъерошенная после ночи (и половины предыдущего дня). Заметив выражение моего лица, Сейдж становится серьезной.

– Скажи, о чем ты думаешь.

Что судьба жестока и прекрасна. Что я заплутал в лабиринте и не хочу, чтобы его смыло волной.

– Ты очень, очень красивая. – Ее щеки заливаются румянцем, и от этого она становится еще краше.

Где-то внизу звонит телефон. Сейдж смущенно откашливается.

– Надо взять трубку. Понятия не имею, кто может меня искать.

– Нет! – вскрикиваю я и добавляю уже спокойнее: – Я принесу. Не испорти педикюр.

Час спустя обнаруживаю себя за рулем автомобиля. На пассажирском сиденье – взбудораженная Сейдж.

– Ты боишься или радуешься? – спрашиваю я, еле сдерживая смех. – Не пойму.

– То и другое, – отвечает она, нервно стискивая руки. – Пожалуйста, помоги мне сохранить благоразумие.

– Радость моя, все будет хорошо.

– Фишер, я серьезно! Не позволяй мне забрать больше одного кота. Ну или собаку обычного размера, ладно? И ради всего святого, не подпускай меня к хорькам и птицам.

Ей позвонила ветеринар Серена. Хозяин небольшой загородной фермы неожиданно скончался, и животные остались без присмотра. Родственникам они не нужны, поэтому Серена попросила Сейдж заехать и, может быть, взять кого-нибудь к себе. Она подозрительно неопределенно высказалась о том, что это за звери. С тех пор Сейдж как на иголках.

– Ты не понимаешь. Я становлюсь сама не своя. Если начну плакать, не смей хохотать, не то я за себя не отвечаю.

Она злобно тычет в меня пальцем. Хватаю его и прикусываю, рассчитывая развеять ее тревогу, но моя попытка не увенчивается успехом.

– Ничего страшного, если ты не готова взять еще одного питомца. Можем прямо сейчас повернуть назад, никто тебя не осудит.