Ловящая время

— Ты держишь меня, Мелитриса. Ты не даешь мне покоя, как язва. Я ведь знаю, что избавлюсь от тебя, вылечусь, как от болезни. Знаю, что я не дорожу тобой, что я не люблю тебя. Но ты меня держишь, ты манишь меня.

— Я не хочу мешать вам… — я не успела продолжить фразу. Тертен резко развернулся ко мне с такой ненавистью, словно я влепила ему пощечину. И, наверно, впервые я увидела в его глазах слезы.

— Я знаю! Мелитриса, оставь меня в покое, оставь меня! — парень уронил голову на руки. Я только судорожно сглотнула. Нет, он не просил этого у меня, он даже не ко мне обращался. Он пытался вырезать меня из себя, как вырезают злокачественную опухоль. И тут я поняла, что мне-то гораздо легче. Я не связана ни долгом дружбы, ни долгом, тем более любви. А он метался, мучался, словно одержимый между мной и Клен. Он рвался на части. Я нравилась Тертену настолько, настолько, вообще, можно нравиться. Но в то же время он очень любил Клен. И теперь приятель не знал, как спокойно прекратить привязываться ко мне, чтобы не предать ее. Я поняла это потому, что сама ненароком пыталась сделать то же. Я молчала, очень желая оказаться сейчас в другом месте. Но Тертен вдруг схватил меня за руку. Нет, не грубо, не с силой. Хуже. Он нежно пробежался пальцами по моему запястью.

— Тертен, мне лучше уйти, — медленно проговорила я, — Лучше, потому что иначе нельзя. Я попытаюсь помочь тебе вылечиться.

— Мелитриса, — глухо произнес он, — дай мне хоть раз перестать быть орлом…

Я даже не поняла, как это произошло, как Тертен быстрым, отработанным движением схватил меня в объятья, не давая ни малейшего шанса вырваться. Его лицо стало настолько близким, что я на мгновение почувствовала, как сердце у меня прекратило биться. Последние крупицы моего мозга с отчаяньем кричали: "Остановись!" — но было уже слишком поздно. Я почувствовала только удушливую волну, резкое головокружение, словно меня нес бурлящий поток. И если первый раз парень просто чмокнул меня почти по дружески, то теперь я всей кожей ощутила его ненависть. Он ненавидел меня за то, что я невольно заставляла его предавать Клен, за его мучения. Но, как это не ужасно, но уже через несколько секунд до меня дошло, что я сама целую его, что мои руки уже обвивают его шею. Поняла и захотела убежать подальше. Но ничего не вышло, потому что Тертен в последний момент поймал меня. Я не дала приятелю совершить еще одну глупость, со всей силы отвесив ему звонкую оплеуху. И сама остолбенела, увидев, что он почти упал на землю и зло расхохотался нервным смехом. Я не выдержала этого, в несколько шагов преодолев расстояние до палатки и падая на свою постель. Главное, не плакать. Главное, не разбудить Клен. Я посмотрела на безмятежно спящую девушку, чувствуя себя бесконечно виноватой. И в то же время, в глубине души разрываясь от радости. А губы так и сохранили до утра ощущение тяжелого, последнего поцелуя.

Утром я не особенно желала высовываться наружу, чтобы не оказаться наедине с Тертеном. После вчерашнего, я боялась его. Поэтому из палатки вышла только тогда, когда Клен почти силком меня из нее выгнала. До того я все пыталась оттянуть момент встречи, то тщательно причесываясь, то начиная собирать вещи.