Loving Longest 2 (СИ)

— М-м-м… что такое? … — Келегорм проснулся и понял, что лежит не в кладовке при мастерской, а где-то ещё. Потом он вспомнил, что вчера перебрался в комнату к Элеммакилу. — Доброе утро, милый Элеммакил, — пробормотал он; почувствовал, как Элеммакил легко перебросил через него ноги, вставая. Он открыл глаза; за окном было совсем темно.

— Доброе утро, — ответил Элеммакил. Келегорм увидел, что он разжигает огонь.

— Что такое? — спросил Келегорм. — Который час?

— Четыре утра, — ответил Элеммакил.

— Почему? …

— Я встаю в четыре утра. Всегда, — ответил тот. — Когда я был во внешнем карауле Гондолина, привык вставать в это время, когда заступал на стражу. Иногда раньше. Ну и ложился поздно. Я вообще спал часов пять от силы. Привычка осталась. Но Рингила я, конечно, бужу позже. Ты есть будешь сейчас?

— Ага, — ответил Келегорм. — Но это же… это же безумно рано.

— Почему же рано? Ну ты же сам вставал засветло на охоту, наверное. Тебя же назвали «быстро встающим» почему-то? — спросил Элеммакил.

— Ну… — сказал Келегорм. — Ну на охоту иногда да… если надо на охоту. Я дома вставал рано… ну часов в девять… восемь… В общем, рано… Ну это если по сравнению с отцом, конечно. Он часто допоздна делал что-нибудь. Часов до пяти утра, потом спал. Вставал в три часа дня… Элеммакил, ну что ты смеёшься?

— Прости, — Элеммакил уже не мог сдерживать смех и Келегорм видел, как он опустился на стул, прикрывая рот рукой. — Ну не сердись… Просто… ну просто я подумал, что все ваши прозвища имеют смысл, если добавить «по сравнению с Феанором». Ты рано встаёшь по сравнению с отцом, Майтимо хорошо сложен — ну и так далее…

— Ну да, — Келегорм тоже засмеялся, — наверное, ты прав. А Куруфин «похожий на отца» по сравнению с нашим отцом… с Феанором; отец был не слишком похож на деда, Финвэ.

Элеммакил поставил на огонь сковородку.

Как ни странно, вопрос о сходстве Феанора и Финвэ в тот же самый момент волновал кое-кого ещё.

Саурон распахнул дверь покоев Маэглина, не стучась. Маэглин крепко спал, но оба Эола бодрствовали; они тоже спали мало. Эолет читал книгу; Эолин вычерчивал схему какого-то сложного изделия.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Саурон.

— Да? — ответил Эолин. Эолет не поднял глаз от книги.

— Я давно хотел тебя спросить, но откладывал этот разговор до тех пор, пока ты не вырастешь, — начал Саурон.

— И что, это разговор не для детских ушей? — насмешливо спросил Эолин.

— Ты же знаешь, что я не ребёнок и помню всё, — сказал Эолет.

— Это так, — согласился Саурон. — Но я всё-таки думаю… видишь ли, ты всё же можешь сохранять какие-то черты детского восприятия и мог бы неправильно передать мне или понять сейчас то, чему ты, насколько я знаю, был некогда свидетелем.

— Спрашивай, — сказал Эолин; его рука, не останавливаясь, водила циркулем, вычерчивая сложные завитки узора.

— Когда твой сын впервые попал ко мне, он сказал мне дословно следующее: «Финвэ… он не просто так стал королём, посланником к Валар. Просто Мириэль… она дала… ну вы понимаете, дала кому надо кое-что». Ты имел в виду что-то конкретное, или это просто бред ревности и ты это всё выдумал потому, что твой друг Натрон учил Мириэль шитью?

Эолин воткнул ножку циркуля в стол, прокалывая лист бумаги; циркуль покачнулся, но лёгкий инструмент всё же устоял, нависая над чертежом.

— Зачем это тебе? — спросил Эолет, раздражённо захлопывая книгу.

— Скажем так, я хочу больше знать о Феаноре и Финвэ, — ответил Саурон. — Здесь мои интересы, можно сказать, отчасти совпадают с твоими.

— Я понял, но зачем? — повторил Эолет.

— Ты, верно, знаешь, что меня интересует убийство Финвэ, — сказал Саурон. — Говорят же, что чтобы узнать убийцу, надо узнать побольше о жертве, не так ли?

— Хорошо, — сказал Эолин. Его рука продолжала машинально вращать циркуль. — Но я… Не могу сказать, что я всё выдумал, я просто… объяснил это определённым образом. Может быть, я действительно чего-то не понял. Майрон, а ты когда-нибудь видел Финвэ?

— Думаю, что нет, — ответил тот.