Ловцы душ

– Не нравится мне все это! – ворчанье Местяты вывело княжича из благодушного настроения.

– Что не так, дядька? Вроде спокойно все.

– Всё да не всё. Блазнится мне что-то. Будто кто-то по вискам поглаживает да в уши нашептывает. У тебя такого нет?

– Нет. А у тебя, дядька Крыжан? – княжич повернулся к десятнику, шагавшему следом за ними.

– Не, ничего такого не чувствую. Но теперь настороже буду. Местята как тогда глаз потерял, многое стал видеть гораздо лучше. Помню, как-то раз, лет пятнадцать назад…

– Погодь-ка со сказками. – Местята резко остановился и развернулся, вскинул руку и вскрикнул, чтобы услышали остальные: – Тихо все! И не дышать.

Одноглазый варяг внимательно вслушивался в лесную тишину. Сеслав, стоявший рядом, тоже старательно ловил звуки, но ничего особенного так и не уловил. Впрочем, как и Местята, вскоре мотанувший головой.

– Нет, похоже, опять показалось. Но вот что странно: если старик с мальчишкой туда же идут, то, по уму, мы их уже догнать должны были. Видать, разминулись где-то.

– Или они спрятались, когда мы мимо проходили, – предположил княжич.

– Или так, да, – согласился варяг и повернулся к десятнику. – Крыжан, у тебя есть кто-то, кто по лесу ходить без шума умеет?

– Кривичи. Они из лесных охотников.

– Можешь отправить их вокруг пройтись?

– Сделаем! – Крыжан махнул своим. – Ряха, Брыжан! Сюда!

Седой варяг отвел обоих кривичей чуть в сторону, быстро пояснил, что от них требуется. Кмети, внимательно выслушав, кивнули и двинулись в чащобу походкой лесных котов. Они не издали ни одного звука, ни одна веточка не треснула под ногами – только что были тут, и вот их уже не видно и не слышно, словно растворились.

– Странный лес, ты прав, – вернувшись к Местяте и Сеславу, покачал головой Крыжан. – И зверей не видно, и птицы не поют. Ни белка по дереву не пробежит, ни лисица не порскнет. Как вымерло все.

– Это как раз не странно. Помнишь, кому этот ведун служит?

– Угу, – кивнул десятник и вновь потеребил оберег на груди. – Только не поможет ему это.

– Тогда пошли! – кивнул одноглазый. – Стоя на месте, мы к золоту ведуна не приближаемся.

И небольшой отряд зашагал дальше в полной тишине. Ни у кого не было большого желания разговаривать или шутить – наоборот, все сторожко оглядывались и прислушивались, ожидая сами не зная чего.

– А что тебе голос-то в уши нашептывает, дядька Местята? – вспомнил Сеслав недавние слова наставника.

– Знамо что. Шепчет, что мне надо назад поворачивать. Что не будет мне там добра и все такое.

– Интересно, почему только тебе.

– Может, и не только мне. Только я слышу, а остальные нет, – Местята ненадолго задумался. – Крыжан прав. С тех пор как я без глаза остался, многое стал чувствовать иначе, не так, как раньше.

– И что, хочется прислушаться к этому голосу?

– Еще как хочется, княжич. Только хороший воин никогда не слушает чужие угрозы. Он идет только туда, куда сам считает нужным. И куда его ведет его долг – перед князем, сотоварищами или самим собой.

– А плохой воин?

– А плохой воин долго не живет, поэтому без разницы, к чему он там прислушивается, – засмеялся варяг. – Ладно, не время болтать. Пошли дальше.

Двигаясь по лесу, Сеслав, как и все, внимательно осматривался по сторонам. И в какое-то мгновение увидел два огненно-рыжих глаза, не мигая смотревших на него из-за деревьев шагах в тридцати впереди. Княжич на всякий случай зажмурился и помотал головой, но горящие глаза не исчезли. И такое ощущение, что манили его, становились больше, пульсировали, как живое сердце. Постепенно всё вокруг, кроме них, растворялось, затуманивалось. А небо потемнело, словно во время солнечного затмения.

Княжич, с трудом оторвав взгляд от этих мерцающих рыжих огней, повернулся к Местяте, хотел указать пальцем на странные глаза. Но ни десятника, ни других кметей рядом не было. Он один стоял в окружении молчаливых деревьев. Которые вдруг начали медленно придвигаться к нему, скрипя ветвями на ходу.

– Ах ты ж, курва! – Сеслав побежал, перемахивая через корни и уворачиваясь от веток, тянувшихся к нему, чтобы схватить.

Но нельзя убежать от целого леса. Вскоре княжич почувствовал, что легкие разрывает изнутри, а дышит он так громко, что слышно, должно быть, и в разбойничьей деревне, и на постоялом дворе. К счастью, он как раз выскочил на большую поляну. Безмолвные преследователи хотя и продолжали наступать, но не могли до него дотянуться.

Зато вслед за ним на поляну выскочили три кикиморы. Что это именно кикиморы, Сеслав понял сразу – именно так их описывали немногочисленные очевидцы. Страшные личины, перекошенные и озлобленные. Бесформенные тела, вместо рук и ног – длинные когтистые лапы, сплошь покрытые грязным мехом цвета гнилой листвы. И запах – от них так сильно несло гнилым мясом, что у княжича даже немного закружилась голова.