Ловушка для диггера

Брат принял гостей хорошо. Строительный бизнес приносил неплохой доход и большой дом с апельсиновым садом в пригороде Алессандрии требовал ухода. София с радостью взялась исполнять обязанности домохозяйки. Солнечный свет внушил покой ее душе. Она вставала с улыбкой и с ней же отправлялась спать. Только вечером, когда на черном небе загорались звезды, ей становилось не по себе и тогда она ни на шаг не отходила от Герца.

София пошла на курсы итальянского языка и быстро достигла успехов. Брат говорил, если так пойдет и дальше, через некоторое время она сможет подтвердить диплом и найти работу если и не по специальности, то неплохо оплачиваемую.

Герц не сидел без работы. Бизнес у брата набирал обороты и он был рад свалить на плечи Герца часть обязанностей, не требовавших знания языка. Потому что с этим, как раз, у него не ладилось.

София оказалась права, когда утверждала, что мать поверит ей. У Герца сложилось впечатление, что в Америке ее немногое держало. Или, быть может, на ее решение повлиял таинственный «погребок», обнаруженный ею за шкафом в подвале дома. Так или иначе, через две недели после звонка Софии, мать вернулась в Россию. До сих пор, хотя прошел год, она чувствует себя виноватой и едва ли не каждый телефонный диалог с дочерью сводит к обсуждению темы, давно набившей оскомину. Бизнес у отчима прогорел и мать называет это «справедливым наказанием».

Как ни странно, история с отчимом для Софии прошла бесследно. Она просто потерялась на фоне остальных событий. Зато она могла возвращаться вновь и вновь к рассказу о своем чудесном спасении. Как человек творческий, она красочно описывала свое блуждание по подземному лабиринту. С одной оговоркой – София любила поговорить об этом, когда солнце стояло в зените. После заката она замыкалась и вытянуть из нее хоть слово по этой теме не представлялось возможным.

Герц верил в ее рассказ и не верил. Многое из того, что она описывала, могло быть на самом деле. Для него, самым необъяснимым фактом явилась чудесным образом открытая гермодверь. Долго размышляя над этим вопросом, он пришел к выводу, что кто-то из людей Евгения Аркадьевича допустил оплошность и попросту не повернул рычаг. Иначе… Иначе объяснить это было нельзя.

В очередной раз слушая рассказ девушки о выходе на поверхность, Герц вертел в руках зажигалку – София не бросила ее, привезла с собой – и не преставал удивляться. Как могла хрупкая девушка, ни разу не бывавшая под землей, выбраться на поверхность таким способом, какой напугал бы и опытного диггера? А еще говорят, нет места фантастике в наши дни.

Конечно, Софию интересовал вопрос: если компьютерным маньяком оказался отчим, кто же были те страшные люди, которые выкрали ее и держали взаперти?

Всей правды от Герца девушка не услышала. Он предположил – и предположение было не лишено основания – что таким вот образом пытались воздействовать на него, как на диггера, с тем, чтобы получить сведения о подземном мире. Всякий раз в конце он добавлял, что это лишь предположение, и неизвестно, так ли все было на самом деле.

София верила всему безусловно и больше вопросов не задавала. Ее устраивало то, что рядом был ее любимый человек.

Новостей с родины Герц не получал. У него были основания надеяться на то, что все участники тех событий мертвы.

Жизнь налаживалась. Ностальгия не мучила.

Иногда ночью, когда его беспокоила бессонница, Герц вставал с постели, на которой сладко спала София, спускался по лестнице и выходил из дома. Он не включал света. Темнота манила его. Герц садился на стул возле бассейна и доставал золотую монету – он так и не решил, что с нею делать.

Настанет день, когда Герц вернется домой. Тогда он спустится под землю, пройдет хорошо знакомым путем. И никакие призраки, мертвецы и бандиты не помешают ему стать обладателем сокровищ, которые принадлежат ему по праву.

Конец