Ловушка для донжуана

Белль не знала, какой породы собаки покойного брата Данте, и была немало удивлена, увидев двух крошечных чихуа‑хуа. Один был коричневого окраса, а другой — черно‑белого. Они уютно устроились в экстравагантной розовой корзинке. И выпрыгнули из нее с восторгом, которого Данте явно не заслуживал. Белль присела на корточки и преградила им путь. Через пару секунд на ее коленях извивалась пара перевозбужденных их приходом чихуа‑хуа. Она села и под недоверчивым взглядом Данте начала их успокаивать тихим голосом, изредка повторяя «нет».

— Они успокоились, не хочешь их подержать? — спросила она Данте через плечо.

— Нет, — решительно отверг ее предложение Данте.

Белль подавила вздох и не стала настаивать, чтобы он сделал над собой усилие. Она гладила малышей, удивляясь, как Данте мог отказать этим умоляющим темным глазкам. Он уже год не подходил к ним.

— Они никогда не вели себя так хорошо рядом со мной, — признался он. — Очевидно, ты заклинательница зверей.

Белль вздохнула, возвращая собак на место. Они разочарованно заскулили и вцепились в сетку ограждения.

— Я ожидала увидеть охотничьих собак… Ну, породу более крупную и мужественную.

— Кристиано любил милых собак, — тихо признался Данте. — Он был геем. Чем больше наши родители его критиковали, тем более ярким представителем того сословия он становился.

— Они не смогли его принять?

— О, что ты. Они толерантны к ЛГБТ на публике. У них даже есть друзья‑геи. Но им не по нраву был наследник, старший сын‑гей, — усмехнулся Данте. — Они пытались лишить его наследства, изменить правила наследования, чтобы он не мог получить титул о отца, но законным путем такого не сделать. К сожалению, его смерть их вполне устроила.

— Мне очень жаль. — Белль погладила его по руке, когда они садились в лимузин.

Чарли уже был внутри и громко стучал хвостом по пластиковому корпусу переноски.

— В детстве нам запрещали заводить домашних питомцев, потому что мать не любит животных. Тито и Карина стали первым бунтом Кристиано. Он часто шутил, что наличие собак удерживает мать от внезапных визитов, — хриплым голосом сказал он.

Белль улыбнулась:

— Значит, он обладал чувством юмора.

— В хорошем настроении он был заводилой и душой компании. Тем не менее он всегда страдал от заниженной самооценки и всегда винил себя в ошибках.

— А ваша мать часто появляется без предупреждения? — с опаской уточнила Белль.

— Уже нет. Можешь не переживать… Если она вдруг объявится, я сам с ней разберусь, — заверил ее Данте.

— Пансион далеко от твоего дома? — уточнила Белль.

— В десяти минутах езды. — На лице Данте появился легкий румянец, когда он встретился взглядом с ее манящими фиалковыми глазами. — Я думаю, пора найти им новых хозяев. Конечно, Кристиано вряд ли хотел бы этого, но так будет лучше для собак.

Данте не привык к домашним животным. Он воспитывался в строгой атмосфере. Он сильно отличался от того образа, который Белль увидела в нем поначалу. В мужчине бушевали сильные и глубокие эмоции. Он не был безразличным. Если окажется, что она беременна, то можно с уверенностью сказать, что Данте даже не попытается давить на нее.

Лимузин проезжал по серпантину с крутыми поворотами и на вершине холма свернул в переулок. Белль поразил ошеломляюще красивый вид тосканской деревни: зеленые холмы и прекрасные долины, усеянные кипарисами, маленькие домики из светлого камня с яркими терракотовыми крышами, уютно разместившиеся на вершине холма.

— Добро пожаловать в палаццо Розарио, — торжественно произнес Данте.

Белль повернулась и оказалась лицом к лицу с великолепным особняком. Ее брови взмыли вверх от удивления.

— Ты не говорил, что это палладианский дворец! — прошептала она с благоговейным трепетом.

— Откуда ты знаешь, что это работа Палладио? — поинтересовался Данте.

— А почему бы нет? — вспыхнула Белль, и ее губы плотно сжались. — Разве официантка не может знать о таких вещах?

— Мало кто сможет узнать его работу с первого взгляда, — усмехнулся Данте. — Просто стало любопытно.

— Мой дед очень любил архитектуру. У него была целая коллекция книг, — призналась Белль. — В детстве он мечтал стать архитектором. Конечно, это так и осталось мечтой.

— Почему?

Белль вздохнула:

— Во времена его молодости мальчишки из рабочего класса отправлялись на работу сразу после школы. Не важно, насколько они были умны. Дальнейшее образование было платным, поэтому у них не было иного выбора. Дедушка всю жизнь проработал клерком в конторе.

— Он обучал тебя истории архитектуры, — заметил Данте.

— Это было его хобби. Он копил деньги, чтобы купить эти книги, а потом делился со мной яркими моментами. — Она с нежностью в голосе вспоминала детство. Как ей повезло иметь таких бабушку и дедушку.

— Я тоже изучал историю архитектуры в молодости. Палаццо принадлежало моему дяде по материнской линии. Джакоппо Роцци. Он был искусствоведом и так и не женился. Когда он умер, то оставил мне все свое состояние. Я получил независимость от своей семьи. Я в большом долгу перед ним.