Ловушка для донжуана

— Когда Трейси забеременела, я был еще молод и наивен. Я заключил с ней соглашение, потому что не хотел огласки нашего романа. Я обещал оплачивать все счета, которые она мне пришлет. Ее финансовые запросы легли на меня тяжелым бременем. Когда я решил пересмотреть выплату алиментов через адвоката, она пригрозила рассказать все моей жене Эмили, с которой я познакомился через год после расставания с твоей матерью. Я не хотел, чтобы кто‑то прознал про твое существование. Я чувствовал себя полным идиотом, позволившим Трейси собой воспользоваться, — признался он с тяжелым вздохом.

Брови Белль сошлись на переносице.

— Почему вас так беспокоили угрозы рассказать все жене?

— Эмили всю жизнь страдала от депрессии. У нее очень хрупкое здоровье. Ее самой большой мечтой было желание иметь ребенка. Но следовал выкидыш за выкидышем, а потом у нас родился мертвый сын, — печально пояснил Аластар. — Мне следовало во всем признаться до брака. Потом я уже не мог рассказать ей о ребенке.

— Понимаю. Вы хотели защитить свою жену, — медленно кивнула Белль.

— Но теперь жена о тебе знает. Трейси лишилась власти надо мной, как только я все рассказал Эмили. Я решил найти тебя. К сожалению, это оказалось не так легко. Я даже подкупил твою мать, чтобы она рассказала, где виделась с тобой в последний раз, — сказал он с отвращением. — К тому времени я уже навел справки и выяснил, что она врала мне и присылала фальшивые счета практически с твоего рождения. До недавних пор я даже не предполагал, что ты находилась на воспитании у бабушки и дедушки и училась в простой школе, откуда ушла в шестнадцать лет.

— Какие фальшивые счета?

— Оплата нянь, плата за обучение в частных школах‑интернатах, уроки верховой езды, уроки балета, частное медицинское облуживание, путешествия. Она предоставляла фальшивые документы, а ты никогда этим всем не пользовалась. Я был просто идиотом, который платил по всем счетам. В начале карьеры мне это давалось с трудом, — признался он. — Я возненавидел Трейси, которая пускала мне кровь за каждое пенни. Эта ненависть послужила почвой для нашей первой встречи. Я выместил всю горечь этих лет на тебе. Это было неправильно, жестоко и несправедливо. Ты была лишь ребенком, надеющимся увидеть отца.

— Я смогла это пережить. — Белль вздохнула. Она протянула руку, чтобы сжать его пальцы в знак утешения.

Теперь она увидела полную картину мира, что в корне изменило ее мнение о биологическом отце. Трейси шантажировала его и лгала. И все ради того, чтобы выманить как можно больше денег.

— Трейси становилась слегка одержимой, когда речь шла о деньгах.

— Слегка? Да она оставила тебя без гроша после смерти дедушки и сбежала! Хотя это нельзя назвать сюрпризом, — цинично произнес ее отец. — Пусть она остается там, где ее место. Я безумно сожалею, что так обошелся с тобой при нашей первой встрече. Сможем ли мы после такого восстановить отношения? Я хочу познакомиться с тобой поближе, и Эмили тоже. Не говори, что я опоздал. Можем ли мы еще наладить отношения?

Жгучие слезы обожгли глаза Белль, когда отец неуверенно взял ее за руку и сжал с надеждой на лице.

— Думаю, мы можем попробовать. Посмотрим, что получится, — задыхаясь, пробормотала Белль. В ее глазах блестели слезы, но она одарила его улыбкой прощения. — Мне бы очень этого хотелось.

— Значит, ты решил привести домой шлюху, — прошептала княгиня София на ухо сыну, проходя мимо него на террасу.

Белль была так увлечена вниманием Аластара Стивенсона, что не заметила присутствия Данте. Данте хотел броситься на него и избить до полусмерти. Кулаками. Стив просил его дать ей объясниться, а не обрушивать на них поспешные слова, продиктованные гневом.

Стив стал голосом разума, но Данте руководил животный инстинкт. Аластар Стивенсон прикасался к Белль. Данте не мог этого вынести. Это просто акт осквернения. Белль улыбалась Аластару. Такая нежная, яркая и доверчивая. Она никогда так не улыбалась Данте!

Вырвавшись из цепких рук Стива, Данте шагнул вперед. Его темно‑янтарные глаза были полны ярости, сжигающей дотла.

— Что, черт побери, здесь происходит?!

Аластар нахмурился, а затем резко отодвинул стул и поднялся.

— Просите, невежливо с моей стороны было так задерживать Белль. Я не мог упустить возможность вновь встретиться с дочерью. Я — Аластар Стивенсон, — сказал он, протягивая руку.

Встревоженно поднявшись с места и выпустив руку отца, Белль в ужасе увидела сверкающий яростью взгляд Данте. Кожа ее покрылась мурашками.

— Просто Белль… пропала, — произнес Данте сквозь стиснутые зубы, в то время как совершенно непонятое слово «дочь» прыгало по мыслям, пытаясь пробить к разуму. Гнев, струящийся по его крови, уступил место смущенному недоверию. — Я начал беспокоиться. Данте Лукарелли. — После некоторого колебания он пожал руку ее отцу.

— Я надеялся увидеть Белль завтра утром и провести с ней немного времени перед отлетом домой, — любезно просил об одолжении Аластар.