Ловушка для горничной

— Да где… — хмурится старушка. — Вернулся этот наркоман, но лучше жить они не стали. Все то же самое: попойки, наркотики, ходили тут всякие. Не работал он совсем. Все какие-то дела. Деловой, а дочка в старых кроссовках в мороз ходила. Ирину бил страшно, бегала от него по двору и к соседям. Я милицию вызову, а она в отказ: сама упала, все хорошо. Я уже плюнула на это, — отмахивается она. — Вот и добегалась Ирина. Он ее швырнул во дворе невменяемый, она головой о камень ударилась, в больнице вроде пролежала, вышла, но после этого болеть стала сильно, работала уже мало. Ее, может, и вылечить можно было, так этому наркоману не на что, последнее из дома вынес. Снова в долги влез, ездили здесь к нему разные на чёрных машинах, рожу его поганую разбивали, а ему все нипочём. Здоровья, как у быка. И все на глазах у дочери. В общем года два Ирина болела, слегла, а этот наркоман даже скорую не вызвал, пока Васька ко мне ни прибежала. Врачей-то я вызвала, но поздно уже. Два дня в реанимации, и умерла Ирина. Бедная девочка, как она рыдала, выла, как собачонка, а папаша бухает, полный дом наркоманов, горе заливает. Я, конечно, девочку к себе забрала тогда. Испуганная вся, зарёванная постоянно и молчит, замкнулась в себе, при упоминании отца вздрагивала.

— Сколько ей тогда было? — резко спрашиваю я. Мне почему-то на месте Васи дочь своя представляется. И я начинаю себя ненавидеть за то, что посмел вообще тронуть эту девочку. Тошно. Реально начинает тошнить от себя.

— Да взрослая уже была, шестнадцать лет. Красавица такая.

— Что же полицию не вызвали, соцопеку?

— Так я вызвала. Увезли девочку. А через неделю привезли какие-то мужчины.

— Какие? — подаюсь к женщине, сжимая чашку.

— Да откуда же я знаю. Один – главный у них – высокий, темный, внешность такая… — задумывается. — Отталкивающая, несмотря на то, что машина дорогая, иномарка. После этого Василиса ко мне не прибегала, да и видела я ее нечасто. В школу не ходила. Отец сказал, на домашнем обучении. А этот на иномарке ездил часто, пакеты привозил большие, продукты, одежду девочке, технику новую в дом. Отца ее строил. Не знаю, кто он такой, может, родственник какой. Помогал.

Сука! Сжимаю кулаки, а в глазах темнеет. Что-то мне подсказывает, что не родственник это ни хрена был.

— И что же потом?

— А не знаю, года два этот мужик ездил, а потом пропал и Василиса тоже. Отец сказал, замуж она вышла, в городе живет, учится.

— И что, вы больше никогда не видели девочку?

— Почему не видела? Видела. Приезжала она как-то. Вроде все хорошо у нее. Вещи матери забирала. А больше не видела, что ей тут делать у этого наркомана?

— И как он поживал все это время?

— Да как… После того как Василиса уехала, вроде остепенился, машину купил, даже бабу себе завел. А потом все опять пропил, в больницу попал, баба та ушла. Сейчас опять бухает беспросветно. Только непонятно, на какие деньги. Уже бы сдох, прости Господи. Если посадите его, тут вам все только спасибо скажут, — разводит руками женщина.

— Ясно, — допиваю остывший чай, запивая ком в горле. Гореть все внутри начинает, грудную клетку распирает. — Спасибо, Валентина Ивановна.

Поднимаюсь с места, направляюсь на выход. Старушка провожает.

— Надеюсь, помогла. Только не говорите ему, что это я.

— Не переживайте, он ничего не узнает, — киваю. Выхожу за калитку, прикуриваю сигарету, иду к машине. В висках пульсирует, табачный дым больше душит, чем успокаивает.

Облокачиваюсь на машину, еще раз рассматривая дом Василисы. Тут два варианта: либо я достаю всю правду из Василисы, либо прессую ее папочку, пока не загнулся. И второй вариант мне нравится больше.

______________

Глава 18

Андрей

Замечаю Василису в компании охранников. Они курят на КПП, Вася болтает с парнями, улыбается. Красивая сегодня. Вроде платье на ней простое, белое, легкое. Но вот этот тонкий материал, струящаяся юбка, верх соблазнительно перетягивает грудь, волосы заплетены в косу, перекинутую на плечо.

Стискиваю челюсть, иду в их сторону.

Детка, какого хрена ты вот так просто общаешься с другими, а со мной нет.

Ответ, конечно, очевиден, но меня напрягает.

Ревную, словно она моя.

А она не моя.

Они настолько увлечены беседой, что не замечают меня.

— Окей, давай после трех, — говорит охранник. — Я как раз в город поеду.

— Хорошо, Саш, спасибо, я заправлю тебя.

— Да ну, прекрати, все равно по пути, — отмахивается он.

Снова просит кого-то отвезти ее в город. Кого-то, но не меня. Тихо внутренне психую, подхожу ближе, останавливаясь позади Василисы. Охранники расправляют плечи, туша окурки в специальной пепельнице.

— Александр, сейчас заступаешь на мониторы до утра, — сообщаю парню.

— Так Димона же смена. У меня выходной.

— А Димон не может, он с Демьяном Ростиславовичем едет в сопровождении.

— А, да? — хмурится парень. — Ладно, — кивает без энтузиазма.

— Свободны! — отсылаю парней. Разбегаются кто куда.

— Ты это сейчас специально? — разворачивается ко мне Василиса. Злая, как фурия, а я усмехаюсь. Хочу ее такую, агрессивную кошку. В какой-то момент меня начала вставлять эта ее ядовитость.