Ловушка для Инквизитора

Они кидались на Тристана, словно многорукое чудовище, порожденное мраком, но его быстрый меч поспевал за их оружием.

- Ты все равно останешься тут, с нами! - шипели и рычали они - порождения тьмы и зла, - но он упрямо сжимал губы и качал головой - нет, нет! - и снова отвечал ударом на удар.

Меч и шпаги яростно звенели, высекая друг о друга искры, и нож Тристана кромсал темноту и черную магию, что растекалась то демонов-близнецов, как чернила спрута по морской воде. И демоны, отпугнутые свирепой силой инквизитора, отступали и яростно отбивались, напуганные сверканием его ножа.

Вероятно, близнецы бы одолели Тристана вдвоем, так ловко и умело дрались грешные братья. Но что-то мешало им; не раз и не два рвущиеся к телу Тристана шпаги близнецов зависали в воздухе, словно сжимающие их руки что-то останавливало, и братья-демоны едва не рыдали от досады, злобы и бессилья. Они бросались в атаку, нападали снова, и Тристан им отвечал злорадным смехом, понимая, что демоны слышат приказы призвавшей их Софи, и подчиняются им… но не до конца. Они сопротивлялись; но ее голос тянул их руки назад, подталкивал локти, и удары теряли точность, и братья вынуждены были уворачиваться и спасаться от атак Тристана.

«Софи, сколько же раз ты сейчас спасла меня от смерти!»

Очередной женский крик вдруг прозвучал особенно громко, молнией разорвав небо.

- Подчинись!

Голос ведьмы отчего-то показался Тристану совсем юным, властным и дерзким настолько, что он сам едва не припал благоговейно на колено, склонив голову.

Гневные, грязные бранные слова катались по небу раскатами грома, а Эбигейл, рыча и стеная, не в силах справиться со своими непослушными руками, отступил назад и, дрожа всем телом, как побитая собака, встал на колено, опустив шпагу.  Он вынужден был подчиниться, хоть и рвался всем телом в бой, всей своей черной душой мечтая упиться живой кровью инквизитора.  Но подчиняющее слово, словно путы, крепко и надежно повязало его, и он не мог и с места сдвинуться.

- Клянусь преисподней! - проорал он, мучаясь и страдая. - Клянусь преисподней, будет у меня хоть шанс, я перегрызу тебе глотку, святоша! Как же я ненавижу тебя! Как же я завидую тебе!

- У тебя не будет этого шанса.

Меч Тристана, словно огромная черная игла, сшивающая ткань бытия, пронзила тело демона, превратив его в стайку алых пепельных бабочек, и тот исчез, подхваченный порывом ветра.

Увидев гибель брата, Стир завопил от гнева и боли.

- Ты! - орал он, трясясь от злобы. - Ты посмел коснуться его! Ты посмел убить его!

- Я всего лишь отправил его домой, - возразил Тристан, переведя дух и откинув со взмокшего лба  белую прядь. - В ад. Хочешь к мамочке? Я могу это устроить. Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в объятьях самой уродливой и толстожопой дьяволицы с самыми громадными сиськами.

- Сволочь! - выдохнул Стир. - Ну, я покажу тебе!..

- Что-то еще, более увлекательное, чем твоя голозадая мамаша?

- Куклу, - ответил Стир с издевкой. - У нее большие планы касательно тебя. И поверь мне: лучше прижиматься к сиськам демоницы!

Он взмахнул шпагой, но не затем, чтобы поразить Тристана.

Ее острием он выписал тайный знак, который никто не чертил уж давно, и открылся портал, сияющий тревожным светом.

- Помни, - произнес Стир, издеваясь. - В конце пути всегда ловушка. И ты не первый, кого я туда усажу!

Подчиняющее слово снова пронеслось по небу, хлестнуло, словно хлыстом, своенравного демона по плечам, и он упал на колени с громким стоном наказанного раба.

Магия вязала его по рукам и ногам невидимыми путами, причиняя ему боль и страдания, он вопил, растопырив от боли пальцы рук, словно приросших к телу.

Но и Тристану приходилось несладко.

Портал чуял его; сверкая грозовым светом, он начал втягивать в себя воздух и тащить, тащить к себе упирающегося инквизитора. И Стир, глядя, как Тристан упирается, расхохотался, хотя по щекам его катились слезы.

- Сегодня мы оба познаем  ад, каждый свой, - прокричал он, издеваясь, глядя, как сбитый порывом ветра с ног Тристан в отчаянии цепляется за корни деревьев и траву.

Но трава расплеталась, оставаясь в его ладонями мертвыми сухими стеблями, корни деревьев становились гладкими и мертвым, вытягиваясь в направлении к порталу, и Тристана тащило в призрачный свет, тащило, слепило и затягивало в ловушку…

***

Жюли, пострадавшая от лап негодного оборотня, кое-как привела себя в порядок.

Вместо разбитого фарфорового зада она привязала на место старый, деревянный, крашенный дешевой розовой краской. Конечно, магия сделала его живым и теплым телом. Но вместе с фарфором ее черты, е тело и лицо покинула и утонченная хрупкость. Жюли вдруг стала пошловато разукрашенной, приземистой, добротно и крепко скроенной, как прачка или торговка, с обширным круглым задом.

И вроде, это была та же самая прелестная Жюли, но что-то незримо изменилось в ней, и теперь всяк, глянув на нее, понял бы, что она всего лишь разодетая в модные тряпки дешевка.