Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле

– Рене был увлечен наукой – тем, как младенцы следуют за взглядом, что вовлекает их в орбиту взрослых целей, намерений и желаний, – говорит доктор Мелцофф.

Жирар высоко ценил, что такой видный ученый сумел подтвердить и объяснить его теорию в совершенно другой сфере.

– И он предложил мне прочесть несколько романов…

– Романов?

– Да. Например, Пруста.

– А чем его привлек Пруст?

– Его очень интересовала моя концепция совместного визуального внимания: когда два человека визуально сосредоточены на одном и том же объекте. Младенцы следуют за взглядом матерей. Рене показал мне чудесные фрагменты из Пруста о том, как люди сосредоточиваются на глазах других людей и понимают их намерения и желания.

В своем шедевре «В поисках утраченного времени» Пруст показал, как герои стремятся понять желания других, сосредоточиваясь на мельчайших сигналах. «Как же я столько времени не замечал, – пишет Пруст в “Пленнице”,—что глаза Альбертины принадлежат к числу тех (даже у людей заурядных), которые, кажется, сделаны из нескольких кусочков, потому что эти женщины сегодня желают побывать – и скрывают это желание – во многих местах?».⁸ Персонажи Пруста понимают желания других порой по одному лишь взгляду.

И мы поступаем так же. Доктор Мелцофф объясняет: «Мать смотрит на что-то. Младенец воспринимает это как сигнал, что мать желает этого или по крайней мере обращает на это внимание, потому что это важно. Младенец смотрит на лицо матери, потом на объект. Он пытается понять отношения между матерью и объектом». И очень скоро младенец начинает следовать не только за взглядом матери, но и за намерениями, стоящими за ее действиями.

Чтобы проверить свою идею, доктор Мелцофф разыграл перед полуторагодовалыми малышами небольшой спектакль. Взрослый вел себя так, словно он пытается разобрать игрушку в виде гантели с деревянными кубиками на обоих концах. Взрослый тянул игрушку в разные стороны, и его рука соскальзывала с одного конца. Он пробовал снова, но на этот раз его рука соскальзывала с другого конца. Намерение взрослого было очевидно: он хотел разобрать игрушку. Но у него ничего не получалось.

После этого ученый передавал игрушку детям и наблюдал за их действиями. Малыши брали игрушку и сразу же, в 40 случаях из 50, разбирали ее. Они не подражали действиям взрослых, они имитировали то, что, по их мнению, хотели сделать взрослые. Дети смотрели вглубь поведения.⁹

Дети, участвовавшие в эксперименте, еще не говорили. Они следовали за желаниями других людей, еще не понимая слов и не умея их объяснить. Им не было дела до того, почему взрослые хотят чего-либо: они просто видели, чего те хотят.

Желание – это черта первобытная. Задолго до того, как люди научились говорить о своих желаниях, они начали желать. Мотивационный оратор Саймон Синек советует организациям и людям «начинать с почему» (так называется одна из его книг). В первую очередь нужно понять и выразить цель. Но обычно такая рационализация приходит после возникновения желания. И лучше всего начать с желания.

Дети поразительно альтруистичны. В 2020 году доктор Мелцофф с коллегами наблюдали за тем, как полуторагодовалые малыши помогали взрослым дотянуться до фруктов. В ходе эксперимента дети с готовностью, быстро и постоянно помогали другим реализовать их желания более чем в половине случаев. И они делали это, даже если им приходилось отдавать фрукты взрослым, хотя сами они были голодны.¹⁰

Такая естественная и здоровая детская забота о чужих желаниях во взрослой жизни перерастает в нездоровую одержимость чужими желаниями. Так возникает мимесис. Взрослые искусно делают то, что дети делают неуклюже. Ведь каждый из нас – это высокоразвитый ребенок. Вместо того чтобы узнать, чего хотят другие, чтобы помочь им исполнить желание, мы втайне начинаем соперничать за обладание тем же.

Я спросил у доктора Мелцоффа, насколько глубока имитация желания. Он вскочил с кресла и провел меня в специальное помещение, где был установлен магнитоэнцефалограф (МЭГ) стоимостью 2 миллиона долларов. Этот чувствительный прибор позволяет ученым определять источники магнитного поля в мозге. Когда мозг активен, он создает в голове и вокруг нее магнитное поле. МЭГ определяет колебания магнитного поля, которые естественным образом возникают, когда человек воспринимает, желает, чувствует и думает о том, что его окружает.

Первые МЭГи появились в 70-е годы. У МЭГа доктора Мелцоффа уже имелось специальное программное обеспечение, в том числе и программы, разработанные специально для анализа обучения и мозговой активности у детей. Аппарат напомнил мне огромный фен для гигантов. Он весь был разукрашен стикерами с изображениями ярких морских животных.