Ложь, латте и легинсы

– Вижу-вижу! Вот уж никогда бы не подумала, что профессионал, которая редактировала юридический журнал Гарварда, станет с удовольствием водить детей в школу, а потом скакать на фитнесе.

– Что ж, жестоко, зато честно. Знала бы ты, что говорит моя мать по этому поводу. Ей за меня стыдно.

– Твоя мать получила Пулитцера в двадцать восемь. А до тебя ей дела не было, пока ты в колледж не пошла.

– На прошлой неделе Мэтью сказал: «Когда вырасту, буду изобретателем, как папа». А Мэйси тут же выдает: «А я буду, как мама, ходить в спортзал!»

– Упс! – Эмили рассмеялась.

– Ну да, ну да, знаю, надо было сказать, что мама вообще-то Гарвард закончила и в тридцать четыре руководила самой престижной адвокатской фирмой в Нью-Йорке. Что всего полгода назад она работала по восемьдесят часов в неделю и консультировала международные корпорации, и вся семья жила на ее зарплату.

– Так почему не сказала?

– Мэйси всего пять. К тому же мне не хочется быть такой, как моя мама. Так что я проворчала что-то типа «сама решишь, когда подрастешь». Может стать домохозяйкой, или музыкантом, или архитектором, или кем захочет, лишь бы счастлива была.

– А ты сама в это веришь? – приподняла бровь Эмили.

– Да! Сейчас верю. Начиная с ее возраста я всегда была загружена по полной. Да я глазом не успела моргнуть, а мои дети выросли, из младенцев превратились в разумных человечков – каждый со своими мыслями и чувствами, а я все пропустила, потому что работала без продыху. А после того как Пол продал свой стартап, все перевернулось с ног на голову. Мы как будто в лотерею выиграли! Теперь есть шанс замедлиться, хотя бы на середине жизни, подумать обо всем. Просто подарок небес!

– Надеюсь, ты это все не вывалила на ребенка?

– Не вывалила. Спросила, сделать ли ей кроликов из сыра, а Мэйси закатила истерику, потому что ест кроликов только из печенья. А если серьезно, Эм, мне правда повезло. Теперь у меня есть выбор. И у тебя тоже есть. Разве многие могут этим похвастаться?

– Ты всего-то полгода за городом прожила! Еще столько же – и тебя от тоски потянет броситься под «ленд ровер», на которых все тут ездят!

– Может быть. Но пока все очень даже хорошо. К тому же я подрабатываю, чтобы навык не терять.

– Каким образом?

Мириам заметила, что Эмили все чаще поглядывает на экран, где ведущие утреннего шоу «Тудэй», Кэти Ли и Хода, только что откупорили бутылку розового вина.

– Заполняю нянечкам налоговые декларации, составляю брачные контракты и завещания. Так, по мелочи.

– Просто блеск!

– Не будь такой сучкой!

– Ты мне то же самое сказала, когда мы только познакомились. Самым первым летом, помнишь? Тебе показалось, что я глумилась над той тупицей, как ее там звали – Розали?

Мириам рассмеялась. Она вспомнила, что все девчонки в лагере побаивались Эмили. Несмотря на запрет, она ярко красила губы и спала в мужских шортах – якобы ей отдал их парень, который был гораздо старше, – а еще сыпала ругательствами по поводу и без. Прежде Мириам никогда таких отчаянных девчонок не встречала. Эмили отказывалась играть в лакросс по «личным причинам», ходила на субботнюю дискотеку исключительно на шпильках – туда наведывались и мальчики из соседнего лагеря – и заставляла вожатых молчать, что она курит. Однажды Мириам показалось, что Эмили насмехалась над одной девчонкой из-за лишнего веса, и она при всех велела ей прекратить. Когда родители приехали их навестить, Мириам и Эмили представили друг друга лучшими подружками, а в день отъезда цеплялись друг за друга и ревели навзрыд.

– Надо же, ты запомнила! Да, я думала, ты ее передразниваешь.

– Может, она и была пухловата, но слоновью походку я изображала, передразнивая того чудилу из администрации, помнишь? Имя у него еще такое мерзкое было, как у насильника.

– Честер.

– Точно! Надо погуглить, наверняка уже за педофилию сел.

– Да, он был противный. Пялился на всех девчонок, которые в офис за почтой заходили.

У Мириам зазвонил телефон.

– Наконец-то! – Она схватила мобильник со стола. – Привет, это ты? – зачастила Мириам, прежде чем Каролина успела сказать хоть слово. – Как дела? Ты где? Я тебя уже три дня подряд сообщениями засыпаю.

– Ты же видела газеты. – Легкий восточноевропейский акцент в голосе Каролины стал заметнее.

– Конечно, видела, весь мир их видел! Я не поверила ни на секундочку! Ты где? Правда, я тысячу сообщений оставила.

– В Гринвиче.

– Что-что?

– Надо собраться с мыслями.

– Господи, я сейчас приду. – Мириам посмотрела на часы. – Мне надо душ принять, примерно через час жди меня.

Эмили подняла глаза и спросила одними губами:

– Кто это?

– Не спеши, я здесь еще долго пробуду, – ответила Каролина потерянным голосом. – Я так скучаю по Гарри…

– Милая моя! Я уже еду! Адрес тот же?

– Да. Мерзкий дом с позолоченным почтовым ящиком.

У Мириам возник перед глазами безвкусный особняк с картинки на обложке утреннего выпуска «Пост» с заголовком: «Где же приземлилась птица высокого полета миссис Хартвелл?»

– Ладно, до встречи. Тебе что-то нужно?