Ложь, латте и легинсы

Когда они приехали в Гринвич в четвертый раз – на выходных в октябре, в самый разгар золотой осени, – Грэм просто влюбился в дом, спроектированный знаменитым архитектором: ультрасовременный дизайн, сплошь острые углы и стекло. Особняк под номером 35 на Ханисакл-лейн отвечал всем его требованиям, но выглядел, словно прибежище маньяка из триллера. Пожалуй, наименее подходящий дом для ребенка, однако Гарри был в восторге – носился босиком по заднему двору и хохотал, когда из декоративного пруда выскочила большая рыба и подхватила на лету кусочек булки! Сделку закрыли через пятнадцать дней – рекордный срок, если верить синеволосой риелторше. Каролина прямо как чувствовала, что дом надо оформить на них обоих. Его купили на деньги, которые она накопила за десять лет работы моделью. Грэм жил на проценты с трастового фонда – распоряжаться средствами он не мог, пока ему не исполнится сорок. Муж пытался спорить, говорил, что «с точки зрения налогообложения» выгоднее, если дом запишут только на него, но Каролина настояла. Если бы она тогда знала, сколько недель и месяцев дом будет простаивать пустым. Они с Грэмом приезжали только расплатиться с прислугой и удостовериться, что он еще на месте. В последний раз останавливались в нем на одну ночь четыре года назад – еще до того, как Грэм стал сенатором. А потом переехали в Бетесду.

Каролина снова выглянула в окно. Она пробыла в Гринвиче всего несколько дней. Казалось бы, слишком мало, чтобы почувствовать настоящее одиночество, тем не менее ей отчаянно хотелось увидеть Мириам. За домом обычно присматривала пожилая пара – садовник и экономка. Каролина предложила им отпуск, и те с радостью уехали в Аризону повидать дочь. Каролине сейчас не до вежливых бесед. Честно говоря, она и в душ-то себя с трудом загоняла. И все же уединение исцеляло. После осады, которую устроили ей папарацци в Бетесде, пустая лужайка перед домом утешала и успокаивала.

Пришло сообщение от Гарри:

«Что мне надеть на школьный бал???»

Каролина улыбнулась и напечатала в ответ:

«Темно-синий костюм и белую рубашку».

«И галстук???»

«Конечно! Это же зимний бал! В первый раз».

Гарри прислал кивающий смайлик.

«А папа с тобой пойдет? Он же в курсе, что родителей тоже пригласили?»

На этот раз на экране выскочили три точки. Исчезли. Затем вернулись.

«Сказал, что не пойдет. А ты уверена насчет галстука?»

У Каролины на глаза навернулись слезы. Разве не ясно, что она нужна мальчику? Кто еще подскажет ему, что надеть? Кто проводит на танцы? Кто поможет выбрать туфли, подбодрит на вечеринке, поболтает с его приятелями и с их родителями? Конечно, Гарри быстро растет. Скоро он сам будет со всем справляться. Но сейчас-то, господи, ему всего двенадцать! Двенадцатилетним мальчикам нужны мамы!

Наконец раздался звонок – словно буддийский монах ударил в гонг. Каролина распахнула дверь. На пороге стояла улыбающаяся Мириам. Нарядилась она весьма по-загородному – в джинсы, угги и объемный пуховик. Странно было видеть Мириам не в деловом костюме. Они обнялись. От нее, как и двадцать лет назад, пахло ванилью. Как хорошо, что она пришла, что рядом человек, который не испытывает к тебе ненависти. Мириам махнула рукой в сторону своей машины. На пассажирском сиденье курила и что-то кричала в телефон незнакомая женщина. Каролина удивленно приподняла брови.

– Прости, это Эмили Карлтон. Она ко мне в гости приехала… Не знаю, надолго ли. Мы с ней давным-давно дружим, еще в летнем лагере познакомились. Когда ты позвонила, она была рядом и решила поехать со мной. Вы вроде общались с ней в редакции «Подиума»? Прости, что не предупредила. Я потому и попросила ее подождать в машине…

Каролина поднесла ко лбу ладонь, прикрывая глаза от солнца, и крикнула:

– Эй, Эмили, заходи! И сигареты прихвати! – Она повернулась к подруге: – Конечно, я ее помню! Она была помощницей Миранды Пристли. Та еще стерва!

– Это точно! Я тоже об этой Миранде наслышана…

– Да нет, я про Эмили. Знатная сучка и язва, зато с ней не соскучишься. Мне сейчас в самый раз.

Они посмотрели на машину. Эмили показала телефонному экрану средний палец и распахнула дверцу. Наружу вырвалось облачко сигаретного дыма.

– Что, неужели мне можно войти? Тест пройден? – крикнула она по пути к дому.

Каролина расцеловала ее в обе щеки.

– Сколько лет, сколько зим! Рада тебя видеть! – Она проводила гостей в комнату и указала на диван перед камином, в котором разгорался огонь. – Садитесь, сейчас чаю заварю.

Каролина вернулась с эмалированным подносом, на нем стояли стеклянный чайничек и три чашки. Гостьи рассматривали комнату.

– Ну, как, уютненько? – поинтересовалась хозяйка.

Ей всегда было интересно, какое впечатление на людей производит обстановка в доме – неприветливо жесткие низкие диваны, на полках никаких книг или безделушек, и стены голые, всего-то пара черно-белых фотографий, вроде как говорящих о тонком вкусе владельцев.

– Красота, умереть не встать! – выпалила Эмили. – Будто тут вообще никто не живет.

– Так никто и не живет. Но, может, скоро я сюда перееду.

Мириам сочувственно наморщила лоб.