Ложится мгла на старые ступени

– Французский тогда знали все, про латынь он сам писал, что после лицея не прочёл ни одной латинской книги и совершенно забыл этот язык, – побивал эрудицией поэт, – английский знал плохо. В нашей необразованной стране знание языков вообще считается почему-то эталоном учёности. А его «История Пугачёва» – это же компиляция!

Антон «Истории» не читал и замолчал ещё подавленней. И много лет после, когда он уже как специалист изучал эту книгу и остальные исторические сочинения Пушкина, – о, как страстно он хотел найти своего попутчика. Но Пушкин остался неотмщённым – имя Леонида Корнилова в центральной прессе Антону не попалось ни разу.

По странному совпадению, на этот раз был тот же самый – третий вагон и то же самое место. В купе, кроме молчаливой старушки, было еще два человека. Одного как в Петропавловске привели под руки и уложили, так он и спал мёртвым сном. Второй – капитан, танкист, сразу поставил на столик бутылку и уже до Таинчи успел рассказать свою жизнь – Антон ему сразу понравился тем, что назвал Кошкина, конструктора танка Т-34, великим.

– Сразу видно понимающего человека. Несправедливость же! Все знают: Ильюшин, Туполев, Калашников. А про Кошкина – никто! Ни слова. А ведь Т-34 – лучший танк второй мировой!

Антон сказал, что и Гудериан так считал.

– А вы откуда знаете? – слегка нахмурил брови капитан.

– Об этом есть в его книге «Panzer, vorwaehrts!» Танки, вперёд!

– Слыхал про такую. А вы что, читали?

– Нет. Но этот его отзыв приводит Типпельскирх в своей «Истории Второй мировой войны».

– А её где?..

– В научной библиотеке МГУ. Она даже стояла в свободном доступе в аспирантском зале. Её издали под грифом «Для научных библиотек».

– Сволочи! – капитан ударил кулаком по столу так, что задребезжали стаканы.

– Кто?

– А кто нам, специалистам, не даёт читать такие книги. И про чехословацкие события – тоже не дают. Мне говорили, на русском языке вышла об этом книга. Мне же интересно, я там был в 68-м году.

Выяснилось, что капитан ещё лейтенантом участвовал в рейде советских войск. Рассказ был впечатляющим: по дорогам и без дорог, через равнины, холмы лавиной на предельной скорости несётся армада в сотни танков. Лязг гусениц, рёв моторов, заглушающих всё. Сквозь облако пыли видны только пылающие факелы на обочинах – это горят катапультированные бочки от бензина. Сначала открывали люки, высовывались из них, но после того, как убили одного солдата и подстрелили офицера, – перестали.

– Ну а в целом ваши войска как на всё это реагировали? – спросил Антон.

Капитан со стуком поставил стакан.

–  Ваши? А ты чей? – капитан тяжёлым взглядом уставился на Антона. – Ты что, ихний?  – махнул он рукой на закат.

Возразить было нечего. Выдало подсознание, выдал язык.

Капитан вмиг протрезвел. Убрал бутылку и залез на полку. В купе стало тихо.

За окном появилась надпись: «Миасс». Недалеко от этого города было знаменитое на весь Урал озеро Тургояк, тектонического происхождения. Про него рассказывал одноклассник Сергей Юновидов. «Ну совсем как Чебачье – один к одному. Утром вышел из палатки: где я?» На озеро Чебачье Антон в этот приезд не пошёл: говорили, что из-за хищнического использования воды городом его ладонь уменьшилась в два раза, на остров Зелёный, куда вплавь было добираться час, теперь ездили посуху на машинах. В уральском же озере вода, напротив, прибывала, говорил Юновидов.

Антону вдруг безумно захотелось увидеть озеро, похожее на Чебачинское своего детства. Капитан лежал на полке, отвернувшись. С ним предстояло пробыть вместе ещё день и две ночи. Антон быстро собрал чемодан. Проводник, к счастью, почему-то оказался в своём купе. «Вы же до Москвы?» – удивился он. «Делаю остановку» – «Не забудьте сразу отметить билет».

Через час Антон автобусом уже ехал на Тургояк. Юновидов оказался прав: озёра были очень похожи: огромными валунами на берегу, жердевым, оглобельным – маломерным лесом на подходах и корабельной сосной на взлобках, зелёным островом; только уральское было поменьше. По берегу бродила такая же чёрная дворняга.

– Рекс! – позвал Антон. Пёс оглянулся и вильнул хвостом. Закон, выведенный Антоном, действовал: чем пёс беспороднее, тем кличка у него иностраннее.

…Озеро Чебачье было большое. В ширину – семь, в длину тринадцать вёрст. Глубина, утверждали, была девяносто метров; дед говорил, что это местнопатриотические враки, но на пятьдесят соглашался и он.

Озеро было необычайной красоты. Другие озёра в округе называли по именам: Карасье, Жукей, Еловое, Темиркуль; Чебачье – всегда только Озеро. Оно значилось в энциклопедиях и книге «Озёра мира»; другого такого не было; попав на знаменитую Рицу, Антон потом при расспросах о ней только мотал головой и скептически мычал.