Ложный след

Час спустя Линда вышла из дома. Они условились встретиться в семь у Остерпортсторга. Линда спросила, помнит ли он, что как раз в это время Швеция будет играть в одной восьмой финала против Саудовской Аравии. Валландер ответил, что ему нет до этого дела. В действительности же он поспорил, что Швеция победит со счетом 3:1, и уже заплатил Мартинсону сто крон. Оставшись один, Валландер достал гладильную доску и принялся за выстиранные рубашки. Удовлетворительно справившись с двумя, он устал и решил позвонить Байбе в Ригу. Байба сняла трубку почти сразу, и по ее голосу Валландер понял, что она рада его звонку. Он рассказал, что сейчас у него гостит Линда и что сегодня он выспался — впервые за несколько недель. Байба уже сворачивала свои дела в университете. Ей не терпелось поехать в Скаген, она ждала этой поездки, как ребенок. Повесив трубку, Валландер пошел в гостиную и включил на полную мощность «Аиду». Чувствуя себя счастливым и полным энергии, он уселся на балконе и внимательно прочел газеты за последние несколько дней. Впрочем, сообщения о ходе расследования он пропускал. Валландер решил, что до двенадцати будет только отдыхать, а потом снова возьмется за работу. Но осуществить этот план все же не удалось, потому что Окесон позвонил ему в четверть двенадцатого. Он уже успел обсудить просьбу Валландера с главой мальмёской прокуратуры: ответ на часть своих вопросов касательно Луизы Фредман Валландер получит уже в ближайшие дни. Однако было одно обстоятельство, которое вызывало у Окесона недоумение, и он решил об этом спросить:

— А не проще ли было задать все вопросы маме девушки?

— Не знаю, — сказал Валландер. — Я не уверен, что услышу от нее ту правду, которая мне нужна.

— Это какую же? Можно подумать, что правд несколько?

— Мама защищает свою дочь, — сказал Валландер. — Это естественно. Я бы вел себя точно так же. Даже если она согласится говорить со мной, на ее рассказе так или иначе отразится желание защитить своего ребенка. Больничный журнал и заключение врача говорят совсем на другом языке.

— Ну что ж, тебе виднее, — сказал Окесон и обещал перезвонить в течение дня, как только появятся новости.

Мысли Валландера невольно вернулись к расследованию. Он решил прихватить на балкон тетрадь, чтобы просмотреть рабочий план на следующую неделю. Но вскоре проголодался и решил, что в это воскресенье может позволить себе сходить в ресторан. Без нескольких минут двенадцать Валландер вышел из дома — весь в белом, как теннисист, на ногах сандалии. Он поехал в направлении Остерлена. Пожалуй, после ресторана можно будет заглянуть к отцу, подумал он. Если бы расследование не висело у него на шее, он пригласил бы на обед и его, и Гертруд. Но сейчас Валландеру хотелось побыть одному: в последние недели он почти все время был на людях, то вел разговоры с глазу на глаз, то заседал на оперативках.

Незаметно Валландер добрался до Симрисхамна. Он решил оставить машину у лодок и пройтись пешком. Прогулявшись, Валландер завернул в «Портовый кабак», чтобы пообедать. Он уединился за столиком в углу и принялся рассматривать других посетителей, которые наслаждались летней праздностью. А ведь среди них может оказаться тот, кого я разыскиваю, подумал Валландер. Если теория Экхольма верна, если преступник ведет совершенно нормальную жизнь, если внешне ничто не выдает в нем того внутреннего уродства, которое позволяет ему творить с людьми самые страшные вещи, то он действительно может находиться в этом зале.

И в эту минуту летний день уплыл у него из рук. Он начал заново перебирать все, что произошло. По какой-то причине, неясной для него самого, его мысли обратились к девушке, которая сгорела в рапсовом поле Саломонсона. Она не имела никакого отношения к остальным событиям, это было самоубийство, и невыясненным оставался только мотив; во всяком случае, ей не перебили позвоночник и не проломили топором голову. И все же Валландер начал именно с нее. Так случалось каждый раз, когда он мысленно повторял весь пройденный ими путь. Но именно в то воскресенье, в Симрисхамне, когда Валландер сидел в «Портовом кабаке», в его подсознании что-то беспокойно зашевелилось. Ему смутно припоминались чьи-то слова, связанные с погибшей девушкой. Валландер застыл с вилкой в руке, пытаясь вытащить их из глубин памяти на поверхность. Чьи слова? Что за слова? Какое отношение они имеют к делу? Посидев так некоторое время, он сдался. Но он знал, что рано или поздно все вспомнит. Его подсознание всегда требовало к себе терпеливого отношения.